Когда исчезает страх
Шрифт:
— Хорошо, — согласилась она. — Я заеду за ней.
В назначенный час Ирина вызвала такси и заехала за Бетти Ояровной. На улице ее уже поджидал Гарибан.
Втроем они отправились в порт. У каменных ворот Евгений Рудольфович расплатился с шофером и, поддерживая мать Яна, повел ее к пассажирской пристани.
Встречающих собралось много. В дальнем конце, за подъемным краном, прогуливались Кальварская и Валин. Борис, видимо, в чем-то оправдывался перед Зосей, потому что разговаривал с виноватым видом, а Кальварская, как бы сердясь, капризно ударяла ёго по руке перчаткой.
Бетти Ояровна присела на скамейку и с тоской поглядывала в сторону моря. Она не могла дождаться сына, чтобы прижать его к своей груди. Ведь других родных у нее не осталось. Вместе им легче будет пережить горе.
Вот наконец в Морском канале показался белый трехпалубный теплоход. Он двигался медленно и величественно. На всех его палубах виднелись пассажиры, которые махали платками и шляпами, Бетти Ояровна попыталась отыскать глазами сына, но не сумела: все лица сливались в мутные пятна.
— А вы его не видите? — вглядываясь, спросила она Ирину.
— Нет, — ответила та. — На таком расстоянии трудно разглядеть.
Но Яна не было видно и позже, когда теплоход подошел близко и буксиры стали подтягивать его к стенке.
Гарибан хотел подвести Бетти Ояровну поближе к трапу, но женщина задохнулась от быстрой ходьбы. Остановись на середине пути, она послала Евгения Рудольфовича разыскать сына, а Ирину придержала.
— Не уходите, — попросила она. — Я очень плохо себя чувствую…
Ирина отвела ее в сторону и усадила на багажную тележку.
А Гарибан тем временем, энергично работая локтями, пробился сквозь толпу к трапу и здесь столкнулся со спускавшимся на берег Кочевановым.
— Где Ян? Я не пропустил его? — спросил Евгений Рудольфович.
— Нет, не пропустили, — ответил Кирилл. — Он остался там, не приехал.
Гарибан, словно испугавшись, стиснул его руку выше локтя: «Молчи, мол, не говори об этом так громко при всех». Он выбрался с Кириллом из толпы и, отведя в сторону, вполголоса спросил:
— Что Ширвис натворил?
— Ушел с каким-то немцем или шведом со стадиона и не вернулся. Дядя Володя остался его разыскивать.
— Но почему Ян не выступал в последних матчах?
— Он был не в форме.
— А кто это определил? Где нашли такие приборы? Сомов ведь может затравить любого, но почему же вы, товарищи, не могли заступиться?
Кирилл попытался возразить, но Гарибан не дал ему говорить:
— Не оправдывайтесь, я понимаю, не в ваших интересах было защищать его. Я не корю за человеческие слабости. Нет. Мне просто нужны подробности… как это все произошло?
Кирилл возмутился.
— Если вы полагаете, что Ширвиса окружали только подлецы, — сказал он, — то узнавайте подробности у кого-нибудь другого.
— Простите, я погорячился, — примирительно сказал Гарибан. — Вы должны понять мое состояние, Я хоть длительно не воспитывал его, но несу некую ответственность. С чего это началось?
Кирилл, предчувствуя, что врач выпытывает подробности с недобрыми намерениями, решил ничего не рассказывать.
— Я в его разговорах с иностранцами не участвовал, — сказал он.
— Но что самому-то известно?
— Все, что знал, я уже сообщил.
Кирилл вежливо поклонился и двинулся дальше.
Гарибан кинулся с расспросами к другим боксерам, но все они, словно сговорясь, неохотно говорили о Яне и делали вид, что ничего не знают о нем. А капитан команды ответил без всяких обиняков:
— Не уполномочен давать информацию.
Бетти Ояровна, видя, что на пристани осталось немного народу, заволновалась:
— Мы, наверное, проглядели Яна в толпе. Ирочка, посмотрите, не ищет ли он отцовскую машину? Скажите, что я здесь.
Ирина обогнула серое здание и вышла на площадь, где стояли легковые машины. Но и там никого из боксеров не было.
«Куда они делись?» — недоумевала девушка, внимательно вглядываясь в лица прохожих.
Вскоре поток встречающих и пассажиров схлынул, Ирина пошла к Бетти Ояровне.
Еще издали, заметив толпившихся у багажной тележки людей, девушка почувствовала недоброе.
— Что там стряслось? — спросила она у встретившегося портовика.
— Какой-то женщине худо сделалось, — ответил тот.
Ирина ускорила шаг. Она застала Бетти Ояровну лежащей на багажной тележке без чувств. Около нее суетился озабоченный Гарибан.
— Узнала, что Ян не вернулся, и… словно подкошенная, — сказал врач Ирине. — С трудом удержал.
Они вместе привели Бетти Ояровну в чувство и усадили в такси. По пути Гарибан пытался закурить, но его пальцы дрожали, он никак не мог зажечь спичку.
— Этот проклятый Сомов доконает всех, — сказал Евгений Рудольфович. — Он так издевался и так третировал Яна, что тот не выдержал и напился. А теперь они говорят: «Отстал от команды… убежал». Называют подлецом. Хороши товарищи! Хоть бы вы, женщины, сходили в обком и потребовали привлечь пакостника к ответственности. Больше ему ничего нельзя прощать.
Кочеванов видел в порту Ирину вместе с матерью Яна и не решился подойти к ним. «К чему? Всё узнают и без меня».
Он прошел стороной, выбрался за ворота и в трамвае поехал домой.
Комната, пустовавшая больше месяца, встретила его прохладой и каким-то незнакомым запахом. Взгляд Кирилла наткнулся на будильник. Стрелки показывали без семи минут шесть. Он прислушался. Часы тикали.
«Ходят», — удивился боксер. Он попробовал завести будильник — пружина не поддавалась. «Странно, у меня кто-то был. Но каким образом? Дверь ведь была заперта. Вот чудеса!»