Когда мир изменился
Шрифт:
— Дойдём и до не него, — посулил Фесс. — Теперь о Городе грехов…
— А я? А как же я? — возмутилась Ньес. — Я-то отлично помню, как жила! И госпожу Кейден! Это всё откуда?
— Может, и вправду жила? — заметил отец Этлау. — Я же вот тоже жил!.. вернее, отец Виллем. То есть я, только под именем Виллема. И себя не помнил.
— Но я ничего не вспомнила! — заспорила целительница. — И знания мои, все умения — они откуда? Вас, святой отец, некромаг Фесс помнил по… по иному времени, иному миру. Госпожу Кейден тоже, хоть и с натяжкой.
Означенная Этиа фыркнула с обидой, задрала носик.
— Сложно всё с вами, досточтимая, — холодно уронила Аэ, по-прежнему подпиравшая косяк двери. — Силу я в вас чую. Силу немалую. Но вот откуда она… сказать пока не могу.
— Я тут жила! — чуть не со слезами воскликнула Ньес, прижимая к груди кулачки. — Я… я не выдумка! Не… не кукла какая!
— Да кто ж говорит, что вы кукла, — без улыбки сказала Аэсоннэ. — Не всё, что тут есть, сотворено некромантом Фессом. Далеко не всё. Например, тот же самый Город грехов.
— Не меняйте тему, драконица, — Ньес не опустила взгляда. — Ответьте мне, кто я?
— Вы то, что вы есть, — пожала та плечами. — Какая разница? Этот мир долго казался мне могилой, ширмой, декорацией. Но это не так, я тоже ошибалась. Быть может, Древние боги тоже воплотились здесь.
— Древние боги Эвиала? — Фесс старался не встречаться взглядами с Аэ, но тут не выдержал. Та не отвернулась, но глаза её оставались холодны.
— Всё возможно.
Ньес затрясла головой.
— Нет! Нет! Никакая я не… не ваша Древняя!.. Я человек! Как все! Только лечить умею!.. И госпожу Кейден знаю!..
— Так, может, потому ты и знаешь, что из Эвиала? — почесал затылок отец Этлау. — Может, встречалась с ней когда? Или слышала о ней? А потом — здесь — это и преломилось в память!.. Это ж надо подтвердить, чтобы свидетели нашлись, а так — воспоминания, дщерь моя Ньес, дело ненадёжное.
— Я так не хочу! — с отчаянием воскликнула целительница. — Я есть сама по себе! Никто меня не сотворял! Не знаю никаких ваших Эвиалов и знать не хочу!..
— Значит, останетесь загадочной и таинственной Ньес, — с прежним холодом сказала Аэ. — Откуда вы, дорогая, для нас и нашего дела не столь важно. Важно другое.
— Что же? — пискнула дева Этиа.
— Что случилось с нами в этом мире и с чем мы тут столкнулись.
— С Хаосом, — подхватил некромант. — Который оказался неожиданно рядом, совсем рядом. В обычных мирах Упорядоченного он никогда не подбирается так близко, хотя и проявляет себя, как в том же Эвиале.
— С Хаосом и не только, — голос Аэсоннэ резал, подобно клинку. — Здесь были — и есть — также и иные сущности. Три сущности, самое меньшее. Развоплощённые. И очень, очень от этого злые.
— Я видел сны, — вновь заговорил Фесс. — Сны, в которых пробивался к некоей цели, к загадочному «концу дороги», «концу пути», где якобы всё должно было решиться, раз и навсегда. Мне препятствовали; я видел двоих, в образах гнома и орка. Ясно, что пытались изобразить Прадда и Сугутора, моих друзей, но никогда особо не старались себя за них выдать. Ты, Аэсоннэ, там тоже была.
— Была, — согласилась драконица. — Поначалу. А потом… уже не я.
— А кто же? — Ньес прожгла Аэсоннэ взглядом. — Кто ж тогда?
— Те самые, трое, — невозмутимо пожала та плечами. — Двое мужских начал и одно женское. Они могли мне помочь, и я их использовала. У них, конечно, имелись их собственные цели — они такие же пленники этого мирка, как мы все — но я знала, чуяла, что они слабы и не смогут возобладать. А вот направить в нужном направлении — вполне.
— Вот опять же, — тоже с холодом сказал Фесс. Всё то же самое. Как уже говорил: «за меня всё решили, перерешили и ещё разок, по новой». Как всегда, из лучших побуждений.
— А я повторю, что в этом суть драконов! Видеть, знать и направлять. Отчего-то боги или иные правящие силы лишили нас истинной возможности править, — не растерялась Аэ. — Мир был бы куда лучше, честное слово. А так мы можем лишь помочь. Слишком многое оставлено на долю «свободного выбора», который на самом деле очень редко бывает свободен.
— Я прошёл до самого конца этой призрачной дороги. Повергал монстров. Столкнулся с теми… с той… кто был мне дорог и кого я потерял. У меня были Алмазный и Деревянный мечи, кто о них не знает — артефакты чудовищной силы, одна из граней которой — воплощенная ненависть. В самом конце мы уже сошлись с троицей врукопашную. Вместо Аэсоннэ появилось чудовище, громадный богомол… или мантисса… но с ними я справился. Они своего не добились.
— Но, к сожалению или к счастью, не добилась успеха и я, — созналась драконица. — Я надеялась, что мы выберемся из этого мира… но не вышло.
— А есть ли куда выбираться, дочь моя? — тихо сказала вдруг Кейден. Аэсоннэ вздрогнула.
— Есть ли куда выбираться? — громче повторила старшая драконица, обводя всех взглядом. — Что, если не осталось вообще ничего, кроме этого мира? Что, если Хаос потому настолько близок, что вокруг нас, за небом — не Межреальность, а тёмное пламя?..
— А куда же тогда всё делось? — в упор спросил Фесс. — Куда исчезло Междумирье? И всё, что в нём? Сожрано Хаосом? Тогда почему уцелел этот мирок? Чем он отличается? Что сдерживает Хаос тут, какие барьеры?..
— Я боюсь думать, — медленно ответила Аэсоннэ, — но и это вполне могло случиться. Хаос мог одержать победу. Мог залить собой и поглотить всё сущее.
— Но как тогда уцелел этот мир?! — возопил отец Этлау.
— Разрушитель, — тяжело сказала Аэ. — Разрушитель, что способен разрушить даже само разрушение. Начало, неподвластное Хаосу. Единственное, что могло его остановить.
— Бездоказательно, — заявила Ньес. — И никак не объясняет моего появления. Равно как и моей памяти, того, что я знала госпожу Кейден многие годы.