Когда пируют львы. И грянул гром
Шрифт:
– …который будет драться в шести схватках…
– Если продержится…
– …защищая свой титул и претендуя на приз в пятьдесят фунтов за каждый бой!
Послышались разрозненные приветственные крики и продолжительные аплодисменты.
– Первым бросает вызов боец весом двести десять фунтов, мистер Энтони…
– Ну-ка, постой! – крикнул Шон. – Это кто сказал, что он первый?
Джок Хейнс успел глубоко вдохнуть, чтобы погромче гаркнуть имя претендента. Пришлось этот воздух со свистом выпустить.
– Все было организовано мистером дю Туа…
– Если я дерусь с ними со всеми, значит я выбираю, с кем драться. А я хочу порту…
Дафф мгновенно закрыл ему рот ладонью.
– Ты что, дурак, черт возьми? Сначала кого полегче! – отчаянно зашептал он. – Совсем башка не варит? Мы не развлекаться сюда пришли, нам нужны деньги на шахту, забыл, что ли?
Шон оторвал руку Даффа от своих губ.
– Я хочу драться с португальцем! – крикнул он.
– Он просто пошутил, – стал заверять толпу Дафф, а потом повернулся к Шону. – Ты что, чокнулся? Этот португашка настоящий людоед, считай, что мы уже потеряли пятьдесят фунтов.
– Давай португальца! – повторил Шон с упорством и логикой мальчишки, который выбрал в магазине самую дорогую игрушку.
– Дай ему португашку! – закричали джентльмены, сидящие на крыше гостиницы.
Джок Хейнс боязливо покосился на них: он не сомневался, что эти господа в любую минуту готовы подкрепить свои слова бросками пустых бутылок.
– Ну хорошо, – торопливо согласился он. – Первым бросает вызов боец весом… – Он бросил быстрый взгляд на Барнарда и повторил за ним: – Двести пятьдесят пять фунтов, мистер Фелезардо да Сильва Фернандес!
Сопровождаемый бурей криков, свиста и аплодисментов, португалец спустился по ступенькам веранды и вышел на ринг. В окне гостиничной столовой Шон увидел лицо Кэнди и помахал ей рукой. Она послала ему сразу две горсти воздушных поцелуев, и в то же мгновение ответственный за время Тревор Хейнс ударил по ведру, которое служило у него вместо гонга, и Шон услышал предостерегающий крик Даффа. Он инстинктивно хотел сделать нырок, но в голове вспыхнула молния – и вот он уже сидит у самых ног первого ряда зрителей.
– Он ударил меня… вот скотина, – вслух пожаловался Шон.
Он помотал головой и с удивлением обнаружил, что она все еще на месте.
– Шесть, – считал Джок Хейнс.
Португалец стоял возле канатов:
– Ну, иди сюда, кусочек дерьма, я еще тебя угощу.
Шон так разозлился, что у него перехватило дыхание.
– Семь, восемь…
Шон подобрал ноги, готовясь вскочить.
– Я твою мамочку имел. – Фернандес вытянул губы и смачно чмокнул. – И сестренку тоже, вот так. – И он наглядно изобразил, как именно это делал.
Шон бросился вперед. Вкладывая в удар весь свой вес, увеличенный стремительностью движения, он нанес удар португальцу прямо в зубы, и сразу канаты отбросили его назад, к толпе.
– Ты же не вышел на ринг, это не по правилам! – запротестовал один из зрителей, удержавший Шона от падения.
По всей видимости, он поставил на Фернандеса.
– А вот так по правилам? – наглядно продемонстрировал Шон.
Тот тяжело плюхнулся на задницу и больше вопросов не задавал.
Шон нырнул под канаты. Джок Хейнс уже открыл счет, но Шон прервал его на половине; он схватил лежащего португальца за волосы, поставил его на ноги и, поддерживая, чтобы тот снова не упал, нанес еще один удар.
– Один, два, три… – безропотно начал новый счет Джок Хейнс, уже в третий раз, и теперь ему удалось добраться до десяти.
Тут поднялся протестующий шум, и Джоку Хейнсу с трудом удалось перекричать его:
– Не желает ли кто из уважаемых зрителей заявить формальный протест?
Оказалось, что таковые имеются.
– Прекрасно, прошу вас выйти на ринг. Выкрики с места в качестве протеста не принимаются.
Позиция Джока была понятна: если его решение будет опротестовано, он потеряет кругленькую сумму. Но вдоль канатов, как голодный лев, расхаживал Шон. Джок для приличия выждал минутку, потом поднял руку Шона вверх:
– Перед следующей схваткой победитель имеет право на десять минут отдыха! Секундантов бойца прошу убрать то, что принадлежит им. – Он показал на португальца.
– Отлично сработано, дружок. Несколько оригинально, конечно, но смотреть было очень приятно. – Дафф взял Шона за руку, отвел его на веранду и усадил на стул. – Осталось уделать еще троих, и можно закругляться. – Он протянул Шону стакан.
– Что это?
– Апельсиновый сок.
– Я бы выпил чего покрепче.
– Потерпи, дружок.
Дафф подобрал кошелек португальца и сунул в саквояж. Опекуны этого джентльмена, выбиваясь из сил, перенесли его с ринга на веранду и уложили отдохнуть в дальнем ее конце.
Следующим был Энтони Блэр. Он оказался не из тех, кто сломя голову бросается в драку. Двигался в ринге Энтони хорошо, но всегда в направлении, точно рассчитанном так, что кулаки Шона его просто не доставали.
– Этот парень какой-то чемпион по бегу на длинные дистанции!
– Смотри, Кортни, он загоняет тебя до смерти!
– Поднажми, Блэр, еще кружок, и пять миль позади!
Игра в кошки-мышки кончилась тем, что слегка вспотевшему Шону удалось-таки загнать его в угол и угомонить наконец.
Тем временем у третьего претендента вдруг страшно разболелась грудь.
– Крутит так, что вы не поверите, – объявил он сквозь сжатые зубы.
– Когда дышишь, в легких журчит? – спросил Франсуа.
– Да-да, именно, именно журчит, журчит так, что вы не поверите.
– Плеврит, – даже с некоторой завистью поставил диагноз дю Туа.