Когда пируют львы. И грянул гром
Шрифт:
– Это опасно? – тревожно спросил претендент.
– Еще как опасно! Страница сто шестнадцатая. Лечить его надо следующим образом…
– Ну, тогда драться я никак не смогу. Чертовски не повезло, – радостно пожаловался инвалид.
– Исключительно не повезло, – согласился Дафф. – Это значит, что ты утрачиваешь право получить свои деньги обратно.
– Неужели вы станете наживаться на больном человеке?
– Может, со мной попробуешь? – любезно предложил Дафф.
Четвертым был немец. Здоровенный, белокурый и с самодовольно улыбающейся рожей. Подходя к рингу, он несколько раз споткнулся, потом зацепился за канаты, упал и пополз в свой угол на четвереньках. Встать на ноги ему удалось только при помощи угловой стойки. Приблизившись к нему, Джок учуял запах, все понял и хотел было увернуться, но не успел: немец заключил его в медвежьи объятия и закружил в вальсе. Публике это очень понравилось, и никто не возражал, когда, протанцевав какое-то время, Джок объявил ему технический нокаут, а победителем Шона.
По правде говоря, эту победу заслужила Кэнди, которая выставила бесплатную выпивку.
– Если хочешь, можно закрыть этот цирк прямо сейчас, дружок, – сказал Дафф. – Ты заработал достаточно, теперь еще пару месяцев мы на плаву продержимся.
– Но у меня не получилось ни одной нормальной драки. Еще разок, последний. То было для дела, а эта драка будет просто так, для удовольствия.
– Ну ладно, – согласился Дафф, – ты был великолепен и удовольствие заслужил.
– Мистер Тимоти Кёртис. Чемпион штата Джорджия, Соединенные Штаты, в тяжелом весе! – представил нового претендента Джок.
Гидеон Барнард прикинул его вес, сказал, что в нем будет как раз двести десять фунтов, как и у Шона. Шон пожал ему руку и сразу понял, что разочарован не будет.
– Рад познакомиться, – сказал американец. Голос его был столь же спокоен, сколь крепким было рукопожатие.
– К вашим услугам, сэр, – ответил Шон.
Первый удар он нанес в пустоту, где всего миг назад находилась голова американца. И тут же хрюкнул, когда кулак противника, пройдя под неудачно поднятой правой рукой Шона, врезался ему в грудь и тут же вернулся на место. По толпе зрителей прошел тихий вздох, и они удовлетворенно затихли. Вот именно это они и пришли сюда посмотреть.
Уже скоро противники пустили друг другу кровь; крохотными капельками она летела всякий раз, когда наносился удар. На квадрате утоптанной земли шел настоящий бой, и шел он довольно ровно. Каждый удар твердых костяшек о человеческую плоть немедленно сопровождался ропотом толпы, а секунды между ударами были наполнены тяжелым дыханием двух бойцов и шарканьем их подошв.
– Ага-а-а! – раздался вдруг в напряженной тишине дикий рев – так могла кричать разве что смертельно раненная сирена.
Шон и американец испуганно отскочили друг от друга и вместе с остальными повернули голову в сторону гостиницы. Там стоял Фернандес: он снова очухался и ему снова хотелось поучаствовать. Его огромная, как гора, волосатая туша, казалось, заполняет собой всю веранду. Он подхватил один из лучших столиков Кэнди, прижал к груди и, как крылышки у жареного цыпленка, оторвал от него сразу две ножки.
– Франсуа, сумка! – крикнул Шон.
Франсуа мгновенно схватил сумку и швырнул ее высоко над головой зрителей. Затаив дыхание, Шон следил за ее медленным полетом, а потом, когда Мбежане принял пас и исчез за углом гостиницы, с облегчением выдохнул.
– Ага-а-а-а! – снова подал голос Фернандес.
Зажав в каждой руке по ножке стола, он бросился на толпу, которая отделяла его от Шона, и народ посыпался перед ним в разные стороны.
– Вы не возражаете, если мы с вами закончим в другое время? – спросил Шон американца.
– Конечно нет. В любое удобное время. Я и сам собирался уходить.
Дафф протянул руку за канаты и схватил Шона за руку:
– Тут кое-кто тебя ищет… или ты уже сам заметил?
– Наверно, у него манера такая, хочет продемонстрировать мне дружеские чувства.
– Я бы не стал делать на это ставку… так ты идешь?
Фернандес притормозил, прицелился и метнул ножку стола. Как взлетающий фазан, всколыхнув воздух и слегка взъерошив волосы Шона, она пропорхала в дюйме от его головы.
– Куда бежать, а, Дафф? – Шону стало очень неуютно при мысли о том, что вооруженный дубовой ножкой стола Фернандес снова движется к нему, а их разделяют только канаты ринга.
Они с Даффом перепрыгнули через канаты с такой прытью, что в сравнении с нею выступление бегающего от Шона мистера Блэра могло показаться бегом в мешках. Поймать их тяжелому Фернандесу вряд ли оказалось бы по силам.
На «Глубинные горизонты» Франсуа явился сразу после полудня и принес известие о том, что португалец, для начала избив до бесчувствия всех трех своих спонсоров, двенадцатичасовым дилижансом отбыл обратно в Кимберли.
И только тогда Дафф поставил свою винтовку на предохранитель.
– Спасибо, Франц, а то ведь мы ждали его к обеду. Мало ли, думали, может, захочет зайти в гости.
– Посчитали, сколько собрано?
– Да, твои комиссионные в бумажном пакете на столе.
– Спасибо, друг. Ну что, пойдем отпразднуем это дело?
– Иди один, повеселись там за нас как следует.
– Эй, Дафф, ты же обещал, – начал было Шон.
– Я сказал, потом, то есть недельки через три. А теперь нам с тобой надо слегка поработать. Выкопать шурф футов пятнадцать в глубину и три сотни ярдов в длину.
– Может, все-таки завтра? Прямо с утра и начнем.
– Ты хочешь разбогатеть или нет?
– Конечно хочу, но…
– Ты хочешь носить английский костюм, пить французское шампанское?
– Да, но…
– Тогда прекрати со мной спорить, оторви от стула свою жирную задницу и шагай за мной.
12
Чтобы отгонять демонов, китайцы используют всякого рода петарды. К такому же принципу прибегли и Дафф с Шоном. Дробилка у них продолжала работать, и лязг ее механизмов доносил до ушей кредиторов весть, что у них все идет хорошо. Все считали, что они разрабатывают вполне окупающую себя жилу, и особенно их не трогали, но денежки, которые они теперь скармливали дробилке, выходя с другой стороны в виде жалких желтеньких шариков золота, сократились вдвое.
Они же тем временем продолжали долбить свой шурф, вгрызаться в землю, стараясь успеть к знаменательному дню платежей по кредитам. Они рвали землю динамитом, и только лишь последний камень падал на землю – снова устремлялись в шурф и, кашляя от дыма и пыли, освобождали место от обломков и сверлили новые отверстия. Стояло лето, дни тянулись долго, и работа шла с рассвета до заката. Иногда последние фитили взрывчатки поджигали уже при свете ламп.
Песок в песочных часах сыпался быстрее, чем они рассчитывали, денежки стремительно таяли. И вот пятнадцатого февраля Дафф побрился, надел чистую рубашку и отправился к Кэнди за очередным займом. Пока он спускался по склону, Шон провожал его взглядом. Неделю назад они продали лошадей, и он даже помолился – в первый раз за много лет.