Колумб Австралии
Шрифт:
Но это было давным-давно.
Сейчас о былой мощи напоминали только немногочисленные остатки зданий и храмов Древнего Рима. Время и люди немало потрудились над тем, чтобы их разрушить. Там и сям возле древних храмов возвышались на фоне убогих домов римской бедноты прочные квадратные и круглые башни-крепости — дань феодальным междоусобицам и бесконечным войнам с иноземными захватчиками.
Впрочем, войны и междоусобицы продолжаются и сейчас. Половина Италии под иноземным владычеством. Но в Риме относительно спокойно.
Здесь, на Ватиканском холме, стоит дворец наместника святого Петра — множество старых и новых зданий, домов, церквей, местами соединенных переходами и обнесенными темной стеной с низкими круглыми башнями. И знаменитый Бельведер и еще более знаменитая Сикстинская капелла, расписанная многими великими художниками и в первую очередь бессмертным Микеланджело.
Отсюда, из Ватикана, идут распоряжения всей христианской пастве — в страны романских языков в основном, ибо в Германии со времени Лютера целые княжества и королевства приняли ложную веру; неблагополучно и в Швейцарии, ставшей оплотом кальвинистов, и совсем плохи дела в Англии. И это отсюда недавно было послано в Венецию злодейское требование: «Указанный брат Джордано Бруно должен быть отослан к трибуналу инквизиции Рима».
...В ночь с 16 на 17 февраля 1600 года на башне Братства усекновения главы Иоанна Крестителя зазвонил колокол.
Римляне знали: предстоит сожжение еретика.
Из тюремной башни Торре ди Нона Бруно повели через мост. Внизу нес свои холодные воды Тибр. Затем по улице, которая нынче называется Корсо, процессия вышла в переулок Лучников, примыкавший к площади Цветов — Кампе ди Фьоре.
Ночь уже кончилась, но и утро еще не наступило. При свете факелов с Бруно сорвали одежду. На него накинули грубую ткань, пропитанную серой и размалеванную языками пламени. Она едва доходила ему до колен. Потом вспыхнул костер.
Так в Ватикане расправлялись с инакомыслящими.
С верными слугами господними, в частности с паломниками, обращались совсем по-иному: их водили по Ватикану, они присутствовали на торжественных богослужениях, удостаивались великой чести лицезреть самого папу: он служил святую мессу в огромном новом соборе, соборе св. Петра.
Кироса не интересуют ни собор св. Петра, ни старые церкви и соборы, хотя вообще-то он человек набожный. Ему нужно получить аудиенцию у папы. Задача достаточно сложная: Кирос успевает в этом убедиться довольно скоро. В Риме наплыв паломников, и многие из них как о величайшей милости мечтают о том, чтобы побывать в покоях папы, поцеловать его туфлю. Такое счастье выпадает, однако, очень немногим, да и то преимущественно тем, кто может внести значительный дар на нужды господни.
Дар у Кироса есть — целый материк, который он собирается открыть, вот денег нет.
...Вспомнил ли он, что Диего де Сориа, глава Доминиканского ордена в Маниле, очень тепло относившийся к Киросу, рассказывал ему, что знаком с испанским послом при папском дворе? Были ли у него взятые на всякий случай рекомендательные письма? Трудно сказать. Известно лишь то, что он обратился за содействием к послу. Все-таки он был подданным испанского королями к кому еще было обращаться .ему в чужом городе, в чужой стране, да еще по такому чрезвычайному поводу?
Как у всякого порядочного испанского гранда, у испанского посла в Риме Антонио Фернандеса де Кардоны и Кордовы, герцога Сеса было еще много всяких других титулов, свидетельствовавших о том, что он принадлежал к знатному и богатому роду и владел большими и малыми поместьями в различных уголках Испании. Он действительно был и богат и знатен, представитель его королевского величества при дворе наместника святого Петра й за годы пребывания в Риме успел неплохо освоиться с нелегкими своими обязан- ' ностями. И самое главное наладить сравнительно неплохие отношения с папой Климентом VIII, которому в свое время испанский монарх всяНёски мешал занять папский престол.
Сеса был не только ловким дипломатом, но и хорошо образованным человеком, помимо латыни, владел греческим и еще полудюжиной новых языков, увлекался естественными науками, неплохо разбирался. и в астрономии и в географий. Со слов^ Диего де Сориа, успевшего прислать своему знатному покровителю подробное письмо, Сеса знал об экспедиции Кироса. Манильский доминиканец очень тепло отзывался о мореплавателе, хвалил его знания, мужество, верность поставленной цели. Узнав о том, что некий капитан Педро Кирос просит посла принять его, Сеса отменил поездку на бал.
Манильский приор писал Сесе, что Кирос хочет продолжить Дело, начатое Менданьей, — в интересах католической церкви и испанской короны, и теперь Сеса услыхал то же самое йз уст самого Кироса. Услышал он и подробности оУ необыкновенном плавании, увидел . карты, расчеты, с большим интересом узнал о том, что у Кироса широкие планы и что он полон решимости открыть Новую землю, в существовании которой уверен.
Сесе ведома история геЬграфических открытий. А вдруг Кирос прав? Что далеко за примерами ходить?. Не так ли было с Колумбом? С Магелланом? Последнему даже пришлось защищать свой проект перед целым ученым синклитом...
А почему бы, кстати, и в данном случае не посоветоваться с учеными? Нет, это не должно восприниматься как своего рода экзамен, не дай бог! Кирос человек увлекающийся, он одержим своей идеей и охотно о ней говорит. Он и не заметит, что дружеское собеседование с учеными станет одновременно своего рода испытанием. Конечно, Сеса на стороне капитана. И не только потому, что его увлекает мысль Кироса разыскать еще один материк. А и потому также, что дипломату удобно и выгодно показать, что он печется о благополучии того государства, в котором аккредитован. Тем более если речь идет о государстве, претендующем на роль духовного центра мира. Почему бы не пообещать папскому престолу многочисленного приращения паствы? Или, во всяком случае, такой возможности? Это наверняка будет приятно папе и в то же время лишний раз засвидетельствует, что в делах веры испанский двор не только считается с интересами папы, но даже готов пойти на некоторые материальные издержки.
Да, он на стороне Кироса, которого ему,, видно,' прислал сам бог. Но не худо бы и проверить расчеты португальца. Все-таки он, герцог Сеса, собирается представить Кироса папе. И папское благословение вместе с письмом посла должно открыть Киросу доступ во дворец испанского монарха.
Игра затеяна интересная, но Сеса, и в этом он, наверное, прав, хочет точно знать свои козыри.
Кто откажет герцогу Сесе, человеку обходительному и отнюдь не профану в науке, в просьбе посетить его дом и принять участие в обсуждении одного любопытного проекта? И поэтому в назначенный день и час в обширном особняке герцога собираются мореходы, математики и географы, коим были вручены приглашения, и среди них немало известнейших, как, например,. старенький, правда, уже Кристоф Нагель из Бамберга, знаменитый математик, крупнейший авторитет в области эвклидовой геометрии и вычислительных методов в астрономии, человек, чье имя связано с введением так называемого григорианского календаря. Здесь крупные картографы, здесь кормчие, отнюдь не понаслышке знающие Атлантику, побывавшие на Островах Пряностей, в Перу и даже проделавшие путь на Филиппины. Здесь механики, хорошо знающие Кардана и профессора Падуанского университета Галилео Галилея. '