Коля из села Снегири
Шрифт:
– Здравствуйте, кого не видел!!
В сумраке кабины Николаю Яковлевичу показалось, что чумазый кочегар легонько кивнул ему и улыбнулся, сверкнув белыми зубами, но так, чтобы этого не заметил мрачный машинист.
А тот только что-то проворчал в ответ и снова стал глядеть в окошко, ожидая, видимо, когда откроют семафор и разрешат ехать.
– Меня дежурным назначили, - громко сказал Коля.
– Не возражаете?.. Маленько посижу с вами, подежурю. Ясно?
Но Коле опять никто не ответил. Он присел на какую-то железную приступочку
– Тут не помешаю?
И опять никто не ответил.
Наконец открыли семафор, машинист что-то буркнул кочегару, потянул за какую-то цепочку, повернул какой-то рычаг, паровоз свистнул, дёрнулся и потянул за собой эшелон.
И снова под Колей застучали колёса.
"По-е-ха-ли... по-е-ха-ли... по-е-ха-ли..." - будто выговаривали они.
А Коля внимательно приглядывался ко всему на паровозе.
"Ага, - замечал он, - значит, если тот рычаг повернуть - паровоз поедет, а если повернуть в обратную сторону - остановится".
В это время машинист ещё немного двинул этот рычаг, и колёса под паровозом застучали новую песенку:
"Едем-едем по-быс-трее... едем-едем по-быс-трее..."
Машинист передвинул рычаг вперёд до отказа, кочегар подбросил в топку угольку, и колёса под Колей затараторили, как бешеные:
"Едем-быстро, очень-быстро! Едем-быстро, очень-быстро! Едем-быстро, очень-быстро!"
Жарко полыхал уголь в топке, в кабине было тепло, паровоз покачивался, как люлька, колёса пели свою песню, и Коля незаметно для себя стал засыпать. Ему казалось, что он покачивается перед окном Прасковьи Кузьминичны и совсем не колёса, а добрая женщина ему поёт:
– Баю-баюшки-баю, не ложися на краю. Придёт серенький волчок, Колю схватит за бочок...
Такую же песню пела ему когда-то его бабушка.
Коле даже успело присниться, что к нему подкрадывается большой серый волк, оскалив жёлтые зубы и, видимо, собираясь укусить.
В эту секунду что-то очень громко грохнуло, и Коля тут же открыл глаза.
По-прежнему стучали колёса, но машинист уже не сидел вдалеке у своего окошка, а был совсем рядом. Коле даже показалось, что он хотел схватить его автомат. Сейчас этот машинист определённо напоминал ему волка.
Молодой кочегар у топки, испуганно приоткрыв рот, смотрел то на машиниста, то на Колю. Наверное, он специально стукнул своей лопатой, чтобы разбудить солдата, предупредить его об опасности.
Коля на всякий случай взял в руки свой автомат и спросил у машиниста:
– В чём дело, что нужно?
Мрачный машинист сразу заулыбался, стал быстро говорить что-то по-своему. Сейчас он был очень похож на хитрого волка.
Кочегар из-за его спины подавал Коле какие-то таинственные знаки, и Коля понял, что машинист затевает что-то недоброе. А тут ещё и колёса будто предупреждали Колю: "Спать не на-до... спать не на-до..."
И он решил, что на этот раз не заснёт ни в коем случае. Но Колины глаза
Коля остался на паровозе один, а уголь в топке разгорался всё сильнее и сильнее, и паровоз всё быстрее и быстрее разгонял эшелон.
Коля выглянул в окно, встречный ветер сорвал с его головы пилотку и унёс в конец эшелона. Коля увидел все вагоны до последнего. В них сейчас совершенно спокойно ехали солдаты и их командиры и даже думать не думали, какая опасность нависла над ними. Кто-то спал, кто-то пришивал пуговицу, кто-то писал письмо домой, а кто-то просто смотрел, как мимо него проплывает страна Румыния с лесистыми горами и зелёными лугами...
Эшелон нёсся под уклон всё быстрее и быстрее, и если Коля не сможет сейчас убавить его скорость, притормозить, то вон на том повороте паровоз и вагоны начнут сходить с рельсов, переворачиваться, полетят под откос, и погибнет вся его бригада.
"Всё про-пало... всё про-пало... всё пропало..." - выстукивали колёса. Но только одну секунду Коля был растерян, в следующую - он бросился вперёд, рванул тормоз и повис на том самом рычаге.
Паровозные колёса остановились и даже завертелись назад, залязгали буфера, зашипели тормоза вдоль всего эшелона, вагоны покатились медленнее, медленнее и... остановились совсем.
Эшелон с людьми не доехал до опасного поворота совсем немного.
Стало так тихо, что Коля услышал, как где-то из паровоза капает вода.
Потом раздались голоса, топот сапог, и к паровозу прибежали дежурный по эшелону с несколькими караульными. Они заглянули в кабину и сначала никого там не увидели. Потом услышали чьё-то всхлипывание - в тёмном углу плакал Николай Яковлевич, плакал тихонько, как маленький.
А через несколько минут на паровоз поднялся генерал. Ему уже успели рассказать обо всём, но он сделал вид, будто не заметил, что солдат плакал.
– Жарковато тут!
– Он протянул Коле свой носовой платок.
– Утрись, гвардеец, вспотел.
– И обнял Колю: - Спасибо тебе, сынок!
Ну а потом... потом генерал приказал:
– Наградить младшего сержанта Исаева медалью "За отвагу"!
Глава десятая
Кем стать?
В детстве Николай Яковлевич мечтал поскорее вырасти и стать паромщиком на пароме.
Паром - это такой большой плот из толстых брёвен, на котором через реку с берега на берег могли переплыть сразу два грузовика, четыре лошади с телегами и человек двадцать народу.
Этот паром уже давно бы уплыл вниз, по реке вместе со своим грузом, но его крепко удерживал толстый стальной канат, протянутый через реку.