Комедии, Гольдони Карло

Комедии

на обложку

Гольдони Карло

Шрифт:

СЦЕНА 5

Лунардо, потом Маурицио.

Лунардо. Ушла! Добром с ними ничего не поделать, надо на них орать. Ведь я ее люблю, положительно люблю; но у себя в доме я — голова, и другой воли быть не должно.

Маурицио. Мое почтение, синьор Лунардо!

Лунардо. Милости прошу, синьор Маурицио, милости прошу!

Маурицио. Ну, с сыном я говорил.

Лунардо. Сказали ему,

что хотите женить его?

Маурицио. Сказал.

Лунардо. А он что?

Маурицио. Говорит, что жениться готов, но хотел бы взглянуть на невесту.

Лунардо(сердито). Нет, нет. Это в наши условия не входило!

Маурицио. Ладно, ладно, не гневайтесь. Парень сделает все, что я прикажу.

Лунардо. Приданое, с вашего соизволения, готово, скажем по справедливости. Я обещал вам шесть тысяч дукатов — шесть тысяч вы и получите. Хотите — цехинами и серебряными дукатами, пополам; хотите — чеком на банк, — как угодно.

Маурицио. Денег мне не надо: дадите свидетельствами казначейства или поместите в банк на самых выгодных условиях.

Лунардо. Отлично! Все сделаем, как вам угодно.

Маурицио. Да на тряпки денег не тратьте, этого я не хочу.

Лунардо. Отдам ее вам в чем есть.

Маурицио. Какие-нибудь шелковые платья у нее есть?

Лунардо. Да, есть всякий хлам.

Маурицио. У себя в доме, пока я жив, никаких шелков я не желаю; придется ей ходить в шерстяном платье, и чтобы никаких там ни мантилек, ни наколок, ни кринолинов, ни буклей, ни папильоток на лбу…

Лунардо. Браво, браво. Вот это по-моему! А какие вы ей дадите драгоценности?

Маурицио. Я ей даю хорошие золотые браслеты, а к празднику подарю ей украшения, которые остались от покойной жены, и пару жемчужных серег.

Лунардо. Очень хорошо! Только, смотрите, не делайте глупостей: не отдавайте их переделывать по моде.

Маурицио. Что я, с ума сошел? Какая еще мода? На драгоценные вещи всегда мода. Что ценнее: бриллианты или оправа?

Лунардо. Однако в наши дни, скажем по справедливости, на оправу тратят кучу денег.

Маурицио. Вот именно, а если каждые десять лет переделывать оправу, то в течение ста лет каждая вещь обойдется вдвое дороже.

Лунардо. Мало теперь людей, которые думают, как мы с вами.

Маурицио. И мало теперь людей, у которых было бы столько денег, как у нас с вами.

Лунардо. А еще говорят, что мы не умеем пользоваться жизнью!

Маурицио. Несчастные! Что они понимают? Они в наших сердцах не читали. Они воображают, что на их радостях свет клином сошелся. Ах, дорогой кум, что может быть приятнее, чем жить вот так, когда можно сказать себе: у меня есть все, что мне надо, ни в чем я не нуждаюсь и в любую минуту могу истратить сотню цехинов.

Лунардо. Вот именно! И при этом еще кушать в свое удовольствие то ли хорошего каплуна, то ли хорошую пулярку, то ли хороший телячий бок.

Маурицио. И все это наилучшего качества, и притом дешево, потому что за все платится наличными.

Лунардо. И у себя дома, без шума, без помехи…

Маурицио. В своей семье, без лизоблюдов…

Лунардо. Так, чтобы никто за нашими делами не подсматривал.

Маурицио. И мы — полные хозяева у себя дома.

Лунардо. И жены у нас тише воды, ниже травы.

Маурицио. И дети пикнуть не смеют.

Лунардо. Да, да, так и у меня дочка воспитана.

Маурицио. А мой сын — прямо жемчужина. Гроша даром не истратит, не бойтесь.

Лунардо. Моя девчонка все умеет делать: я ее приучил хозяйничать; вплоть до мытья посуды — все на ней.

Маурицио. А я не хотел, чтобы мой сын путался со служанками, и потому так приучил его, что он сам себе и чулки штопает, и заплаты на исподнее кладет.

Лунардо(смеясь). Браво, браво!

Маурицио(смеясь). Честное слово.

Лунардо. Ну, так сыграем же эту свадебку, свалим ее с рук! (Потирает руки и смеется.)

Маурицио(так же). В любое время, кум!

Лунардо. Значит, жду вас к обеду, — как я уже говорил вам. У меня на жаркое — сладкое мясо, и как приготовлено!

Маурицио. Отдадим ему честь.

Лунардо. Кутнем!

Маурицио. Повеселимся!

Лунардо. А еще говорят, что мы дикари!

Маурицио. Болваны!

Лунардо. Дурачье! (Уходит.)

СЦЕНА 6