Конфликт как проблема
Шрифт:
В условиях современной России становится все более очевидной настоятельная необходимость формирования готовности общества «работать с нарастающей неопределенность» 106 , исключающей ограниченные, узкие подходы к изучению, осмыслению существующей социальной реальности. Одним из таких подходов, доминирующих в постсоветской России, выступает экономикоцентризм, исходящий из убеждения о господствующем положении экономики в обществе. Абсолютный приоритет экономических ценностей неизбежно ведет к нарастанию несбалансированности и, как следствие, к глубоким социальным потрясениям. По мнению К. Камилье, экономизм, как и западная модель общества, нежизнеспособны ни социально, ни экологически 107 . Главным пороком экономикоцентризма является то, что он основывается на анализе лишь части системно значимых факторов, а не полной их совокупности.
106
Кузнецов М. Революция Никанорова. Завтра. Круглый стол. 2013. №38.
107
Le Monde Diplomatigue, Manier de voir № 47. Christian Comeliau, рp. 82-86.
Оптимизация социальных напряжений предполагает анализ адекватности используемых способов удовлетворения актуальных потребностей. Вместе с тем, такой подход нельзя признать достаточным для анализа социальной напряженности, как целостного явления, поскольку он существенно ограничивает возможности аналитических методов решения социальных проблем, ориентированных на изменение социальных структур, фрустрирующих актуальные потребности, и, в сущности, на оптимизацию социальных напряжений на основе упреждающего решения социальных проблем. Необходимо также учитывать то, что фокусирование внимания на способах и средствах удовлетворения потребностей отдельных социальных групп неизбежно отодвигает на задний план анализ их культурной и исторической обусловленности и ведет к увеличению рисков проявлений социальной деструкции.
Следует подчеркнуть, что состояние сознания социальных субъектов, оказавшихся в пространстве социального недовольства, играет важную роль в процессе возникновения, протекания и разрешения социальных напряжений, анализ которых предполагает тщательный учет диалектики взаимодействия факторов их бытия и сознания. Только на этой основе можно преодолеть гипертрофированный объективистский подход к детерминации социального поведения, одной из специфических форм которого выступает социальный конфликт, трансформировать мотивационную структуру и систему ценностных ориентаций субъектов становящейся и усиливающейся напряженности, изменить занимаемую ими позицию и характер поведения.
Такой подход позволяет прогнозировать момент бифуркации процесса линейного нарастания напряженности, его качественного изменения, следствием которого может выступать открытый конфликт – момент вступления субъектов в открытое противоборство. Все то, что предшествовало открытому конфликту, наиболее адекватно описывает понятие социального напряжения, включающее их самоопределение, эмоциональные переживания и идейные расхождения, предваряющие и мотивирующие их последующие конфликтные действия.
Процесс принятия решений, в ходе которого анализируется и предвидится будущее развитие событий (ближайшие, среднесрочные и долговременные последствия), предполагает использование методологии, ориентированной на фундаментальное изучение проблем. Только в результате такого изучения принимаются политические решения, направленные на оптимизацию напряжений и устранение источников социальной деструкции.
Источники, типы, особенности и направленность процессов трансформации социальных напряжений тесно связаны с масштабами и локализацией их очагов. Поэтому важной задачей выступает поиск возможностей раннего выявления очагов социальных напряжений, выявление, описание и анализ их специфики. Решение этой задачи возможно на основе концептуальной модели социальных напряжений, как научно-теоретической основы гармонизации социальных отношений в современной России.
Глубокие социальные изменения, происходящие в России, неизбежно порождают хаотичность социальных процессов, затрудняя выявление и анализ сущностных противоречий, определяющих пути преодоления совокупности кризисных явлений. Настоятельная необходимость поиска таких путей требует нового подхода к феноменам, исследованию которых ранее не уделялось достаточного внимания. Особого внимания, на наш взгляд, заслуживают феномены, включенные в сегменты социального пространства, аккумулирующие разрушительный потенциал. Все более разрушительный характер проявлений социальной деструкции, нередко сопровождаемых насилием, актуализирует проблему поиска путей раннего выявления их потенциала с целью предупреждения, а при необходимости – локализации и блокирования.
В условиях современной России наряду с процессами взаимопревращения социальных напряжений и конфликтов, принципиально важно изучение взаимосвязи и соотнесенности социальных напряжений с рядом других явлений и процессов: социальной активностью, социальной пассивностью, насилием (структурным насилием), социальной деструкцией. Важной задачей также выступает выявление и анализ предрасположенности социальных напряжений разного типа, уровня, локала к трансформации в указанные явления, а также выявление и анализ угроз, связанных с этими трансформациями.
Выявление, ревизия и отбраковка механизмов социального регулирования, которыми располагают функционирующие, становящиеся и отживающие социальные институты, установления, общности и, как следствие, формирование необходимой и достаточной совокупности таких механизмов, предполагает научный анализ социальных напряжений и разработку концептуально и эмпирически обоснованных рекомендаций по прогнозированию, предупреждению, оптимизации социальных напряжений в современном российском обществе. Решение этих задач, на наш взгляд, предполагает становление и развитие социологии напряжений как отрасли обществознания.
Проблема конфликта в условиях глобального капитализма
В современном мире проблема конфликта в большей степени оказывается связана с теми кризисными ситуациями, которые являются неотъемлемой частью развития капитализма. Кризисы капитализма (наиболее серьезный последний кризис датируется 2008 годом, последствия которого весь мир переживает сейчас) усиливают конфликты в обществе, особенно ярко выдвигается на первый план проблема неравенства, вызванная несправедливым распределением богатств между представителями элиты и большинством населения. Важным моментом, является глобальный характер вспыхивающих конфликтов, которые волной прокатываются по Америке, Европе, Великобритании. С каждым годом все более очевидной и ярко выраженной оказывается следующая тенденция: развитие капитализма происходит таким способом, что, несмотря на кризисы, 1% населения земного шара богатеет, тогда как остальные 99% погружаются в нищету. Экономический кризис современности выразился в том, что конфликтные ситуации перестали функционировать по привычным сценариям, люди не бастуют и не обращаются напрямую с требованиями к работодателям или правительству, конфликты приняли форму оккупации, когда протестующие захватывают публичные места и создают там новые формы общественно-политической жизни и при этом не выдвигают программы и четко сформулированных требований. Одним из ярких проявлений новой формы репрезентации конфликта является движение «Occupy Wall Street», впервые появившееся в Америке в 2011 году, и прокатившееся волной по Европе, повторившееся в 2014 году в Гон-Конге («Occupy Central»). Основной лозунг движения Occupy гласит: «Мы – 99%».
Как отмечает экономист, автор мирового бестселлера «Капитал в XXI веке» 108 Томас Пикетти, тенденция развития капитализма в русле накопления капитала у меньшинства и обнищание большинства, набирает новые обороты после мировых войн и выхода США из периода Великой Депрессии, начиная с 1980-х гг. Связано это с качественным изменением функционирования капитализма, с переходом его к политике гибкости и непрямых способов эксплуатации. Согласно марксистскому экономисту и философу Кристиану Марацци, 6 октября 1979 года Федеральная резервная система США произвела повышение процентной ставки на 20 пунктов, что знаменовало выход из кризиса (сдержало инфляцию) и сделало возможным новую организацию средств производства и распределения. Вместо ригидности фордистского конвейера пришла политика «новой гибкости», которая связана с дерегуляцией капитала и труда, когда рабочая сила была отформотирована в рамках нерегулярной работы и аутсорсинга, так же происходила мощная кибернетизация трудовой среды 109 . На место фордистских конвейеров пришли «потоки информации», и коммуникация оказалась еще одним способом приращения капитала. Новый тип функционирования капитализма называется постфордистским. В постфордистском капитализме акцент смещается с производства товаров на производство идей о товарах: появляются креативные отделы на производстве, которые занимаются продвижением и созданием имиджа предприятия и его продукции. В постфордистском капитализме труд становится нематериальным а, следовательно, и рабочий меняет свой статус, становясь менеджером. Менеджер воплощает в себе новый тип пролетариата, а именно, «когнитивный пролетариат» (от англ. cognition – познавать), который продает знания, умение, креативность. Таким образом формируется новый типа капитализма, обладающий мобильностью, гибкостью, сетевым принципом организации, воплощающий в себе новый корпоративный дух. Как результат этого сформировался устойчивый костяк «среднего класса», который предположительно должен был стать основной движущей силой развития неолиберального государства. Средний класс получал хорошую зарплату в корпорациях, потому и мыслился правительством как кредитоспособная часть населения, которая и поможет способствует выходу из глобального кризиса. Основная проблема США и Европы периода 1960-х гг. состояла в том, что был кризис перепроизводства при низкой покупательной способности граждан. Рейгономика оказалась той системой мер, которая предложила выход из сложившейся ситуации: было реализовано плановое повсеместное введение системы кредитования.
108
T. Piketty «Capital in the Twenty-First Century», L.: The Belknap Press of Harvard University Press. 2014. 700p.
109
Фишер М. Капиталистический реализм. М.: Ультракультура 2.0. 2010. С. 66. 85