Конституционно-правовой статус человека (гражданина) в России

Овсепян Жанна

Зарубежные авторы считают возможным характеризовать гражданство как «государственную принадлежность», имея в виду особое, международно-правовое понятие гражданства, которое не совпадает с его внутригосударственным аналогом. В одном из крупнейших исследований института гражданства, изданном в советский период, – монографии С. В. Черниченко, в связи с обзором зарубежных (по терминологии тех лет – буржуазных) учений о гражданстве, указывалось следующее: «Как правило, буржуазные теоретики различают международно-правовое и внутригосударственное понятия гражданства, понимая под первым юридическую принадлежность лица к государству, а второе рассматривая как совокупность прав и обязанностей лица в отношении государства, которая существует на базе этой принадлежности» 316 .

316

Черниченко С. В. Указ. раб. С. 9–10.

В обзоре зарубежных учений о гражданстве, данном в работе С. В. Черниченко,

приводится, в частности, весьма оригинальное определение внутригосударственного и международно-правового понятия гражданства, принадлежащее английскому юристу П. Вейсу. «По мнению Вейса, внутригосударственное понятие гражданства конкретно и зависит от тех прав и обязанностей, которые данное государство предусматривает для своих граждан» 317 . Определяя «гражданство в смысле международного права», Вейс пишет, что это «…технический термин, означающий принадлежность индивидов, называемых гражданами, к отдельному государству – государству гражданства – как членов этого государства, отношение, которое предоставляет государству гражданства… права и обязанности относительно других государств», связанные с осуществлением международной защиты лиц, обладающих его национальной принадлежностью, от других государств, а также связанные с обязанностью государства «… (опять-таки в отношении других государств) разрешать лицам, обладающим его национальной принадлежностью, въезд на свою территорию» 318 .

317

Там же. С. 15–16.

318

Цит. по: Черниченко С. В. Указ. раб. С. 16.

В отечественной юриспруденции деление гражданства на два несовпадающих понятия (международно-правовое и внутригосударственное) не осуществляется. Так, в уже не раз упомянутой монографии С. В. Черниченко «Международно-правовые вопросы гражданства» (1968), специально посвященной теме гражданства в международном праве, отдельное, отличное от внутригосударственного, международно-правовое определение гражданства не признается. Дается следующий комментарий указанных позиций зарубежных авторов: «Двум различным сторонам одного явления – членству в государстве – соответствуют два не совпадающих друг с другом понятия гражданства – международно-правовое и внутригосударственное» 319 . «Но, – отмечает С. В. Черниченко, – понятие и явление нельзя отрывать друг от друга. Если одно и то же явление находит отражение в различных отраслях права, то из этого не следует, что в каждой такой отрасли имеется свое особое понятие, отражающее данное явление и не совпадающее с подобными понятиями в других отраслях. Понятие гражданства едино – нет международно-правового понятия гражданства в отличие от внутригосударственного, хотя его роль в каждой отрасли права имеет свою специфику» 320 .

319

Черниченко С. В. Указ. раб. С. 17.

320

Там же. С. 22.

Само по себе стремление к созданию единой дефиниции гражданства представляется обоснованным и в целом (за исключением проведения параллели между международным правом и отраслями внутригосударственного права) не вызывает возражений. Однако история развития научной теории гражданства, основанной на таком методологическом подходе, показывает, что создание «синтезированного» определения гражданства (отражающего одновременно и международно-правовую, и внутригосударственную его суть) оказывается чрезвычайно затруднительным.

Так, многие из определений гражданства, которые давались и даются в российской науке, – это не синтез двух сторон в его характеристике, рождающий новое качество, а это дефиниции, в которых международно-правовой аспект понятия гражданства «поглощает» его характеристики как внутригосударственного феномена. Международно-правовое понятие гражданства распространяется на внутригосударственное его значение. Имеется в виду, что к этому ряду относятся все определения, где в качестве исходного, доминирующего принципа – свойства первой очереди гражданства – называется «государственная принадлежность лица». Либо стремление к созданию универсальной дефиниции гражданства приводит к противопоставлению международно-правовых и внутригосударственных его определений: например, в российской юриспруденции ведутся активные дискуссии по вопросу, что есть гражданство (прежде всего) – «государственная принадлежность» или «связь» («отношение») лица с государством и т. д.

Таким образом, очевидно, что проблема различения международно-правового и внутригосударственного понятий гражданства существует. Поэтому вопрос о дифференциации двух понятий гражданства – в международном праве и внутригосударственном его измерении – не должен игнорироваться в российской науке, считаться закрытым. Целесообразно открыть дискуссию на эту тему в отечественной юриспруденции для формирования единообразного понятийного аппарата науки права. Соответствующие обсуждения были бы актуальны и в контексте поиска наиболее оптимального синтезированного понятия гражданства как социально-правового явления.

Идентификация гражданства (равно как и подданства) с категорией «государственная принадлежность» в российской юриспруденции встречается еще в дореволюционной литературе (рубежа XIX–XX вв.). В работах выдающихся ученых того периода А.

Д. Градовского (1841–1889), Б. Н. Чичерина (1828–1904), наряду с иными определениями, гражданство и подданство характеризуются как «государственная принадлежность». Используя формулу Ж. Ж. Руссо, Б. Н. Чичерин писал: «Принадлежность лица к государству носит различные названия. Она именуется “подданством” в отношении к верховной власти, которой подчиняется гражданин, правом гражданства относительно приобретаемых прав, наконец, индигенатом, или, если можно так выразиться, туземством относительно принадлежности к стране» 321 . А. Д. Градовский исследовал «условия принадлежности к государству» 322 . Н. М. Коркунов (1853–1904) также употреблял словосочетание «принадлежность к данному государству» 323 .

321

Чичерин Б. Н. Общее государственное право. М.: Зерцало, 2006. С. 206.

322

Градовский А. Д. Начала русского государственного права: в 2 т. М.: Зерцало, 2006. С. 197.

323

Коркунов Н. М. Русское государственное право. Т. 1. Введение и общая часть. Изд. 8-е. СПб., 1914. С. 265.

В советский период российской истории определениям гражданства через категории «государственная принадлежность», «связь», «правоотношения», др. начинают придавать специфические, порой альтернативные, взаимоисключающие (либо взаимодополняющие) концептуальные научно-теоретические оценки. При этом в теоретических исследованиях данного периода господствовало определение гражданства как принадлежности лица к государству, в силу которой на лицо распространяется суверенитет государственной власти внутри страны и за ее пределами (на лицо распространяются законы государства), оно наделяется государством всей полнотой установленных законом прав, свобод, и на него возлагаются определенные обязанности, а также лицо обеспечивается защитой предоставляемых прав и свобод государством в случае нахождения лица за границей. Причем одни авторы указывали на формальный (юридический, правовой) характер этой принадлежности; другие считали, что гражданство – это не столько юридическая, сколько политическая проблема; третьи обращали внимание на «терминологическую двойственность понятия гражданства, включающего гражданство… и как формальную принадлежность, и гражданство как активное участие в политической и общественно-хозяйственной жизни страны»; а некоторые авторы говорили просто «о принадлежности к государству», не давая оценок характера принадлежности 324 .

324

См. обзор научных позиций, сформированных в советский период в кн.: Кутафин О. Е. Российское гражданство. М.: Юристъ, 2003. С. 36–64 и др.; Шевцов В. С. Гражданство в Советском союзном государстве. М.: Юрид. лит., 1969. С. 14–16.

Определения гражданства через конструкцию «принадлежность лица к государству» в юридической литературе советского периода, с теми или иными дополнениями и модификациями этой характеристики, можно встретить у автора первого монографического исследования о советском гражданстве С. С. Кишкина, а также у таких известных ученых того периода, как А. М. Турубинер, В. Н. Дурденевский, И. Д. Левин, Я. Н. Уманский, А. И. Денисов, Д. Л. Златопольский, А. И. Лепешкин, И. Е. Фарбер и др. 325 Дефиниции гражданства через понятие «государственная принадлежность» имеют достаточно широкое применение и в российской юридической учебной и научной литературе конца XX – начала XXI столетия.

325

См. обзор научных точек зрения в кн.: Кутафин О. Е. Российское гражданство. С. 36– 44, 63–64 и др.

Однако определение гражданства как «государственной принадлежности индивида» имеет и достоинства, и недостатки. Слабые стороны этой характеристики были замечены учеными еще в советские времена. Так, В. С. Шевцов, автор одной из немногих крупных монографий по вопросам гражданства, изданных в советский период, писал: «Выражение “принадлежность к государству” не совсем точно передает смысл понятия. Его… можно истолковать как членство лица в государстве, как состояние подвластности лица, близкое подданству, нахождение лица под юрисдикцией определенного государства» 326 . А профессор В. Я. Бойцов отмечает такой недостаток анализируемой позиции: «Ограничиваясь при характеристике гражданства указанием на признак принадлежности лица к государству, нельзя отразить активной роли граждан в управлении делами государства, в осуществлении государственной власти» 327 .

326

Шевцов В. С. Указ. раб. С. 14; см. об этом также: Кутафин О. Е. Указ. раб. С. 49.

327

Цит. по: Кутафин О. Е. Указ. раб. С. 49.