Конституционно-правовой статус человека (гражданина) в России

Овсепян Жанна

Оценивая позиции О. Е. Кутафина и А. А. Головко, заметим, что они исходят из классических представлений о государстве как единстве трех элементов: территории, населения и власти. Таким образом, речь идет об определении государства через такой его элемент, как население (народ). Гражданство консолидирует население в народ, обеспечивает интеграцию разных по их социальным признакам людей в единую общность, связанную общей государственной границей, общей территорией и экономикой, единым государственным языком, единой конституцией и законодательством.

Предложение о сохранении определения гражданства в первую очередь как показателя государственной принадлежности – на основе идентификации его с государством, точнее, с одним из элементов государства – населением (народом) – высказывается и А. Н. Кокотовым. Он стоит на той позиции, что определение гражданства через понятие «принадлежность государству» допустимо и в условиях демократического государства. И это не принижает достоинства человека, так как при демократическом режиме «гражданство… представляет собой состояние взаимной принадлежности: не только индивид принадлежит государству, но и государство принадлежит гражданам. Граждане,

если пользоваться цивилистической терминологией, являются “сособственниками” своего государства», поскольку имеют статус «субъекта верховной власти в составе народа». Определение гражданства как «принадлежности» народу – суверену приемлемо для характеристики статуса индивида только в демократическом государстве, где признается принадлежность власти народу, поэтому оно не является универсальным. В этой связи мы подтверждаем вышеизложенное мнение: мы считаем ошибочной постановку проблемы. Речь должна идти не о том, какое из понятий гражданства: как «государственной принадлежности» либо «правовой связи» («правоотношения» и т. д.) – является более правильным, а о дифференцированном определении понятия гражданства – как категории либо международного, либо внутригосударственного права. В международно-правовом аспекте понятие «государственная принадлежность» является родовым и стоит в третьем ряду понятий по отношению к таким двум известным в мировой практике видовым категориям, как гражданство и подданство. Гражданство и подданство объединяет тот общий признак, что они являются показателями «государственной принадлежности» лица. Сказанное относится к значению применения понятия «государственная принадлежность» в международном праве.

Характеристика гражданства как «государственной принадлежности» приемлема прежде всего для определения гражданства как категории международного, а не внутригосударственного права. Именно международно-правовую идентичность формулы гражданства как принадлежности лица к государству, по сути, подчеркивают специалисты, когда указывают на следующее ее достоинство: она позволяет «разграничивать население между различными государствами» 341 .

Возможно и синтезированное (единое для международного и внутригосударственного права) определение понятия гражданства, но оно должно оптимально учитывать два аспекта этого понятия, назовем их условно – два понятия гражданства: международно-правовое и внутригосударственное. При создании синтезированной формулы понятия гражданства важно исключить механическое сложение (либо противопоставление) международно-правового и внутригосударственного понятий гражданства, так как в этом случае неизбежно будет доминировать один из аспектов – а необходимо внесение соответствующих корректив в каждое из определений.

341

Российское гражданство / Левченко И.П. [и др.]; под ред. В. Я. Кикотя. М., 2003. С. 50.

4.1.2. Концепция гражданства как государственной идентичности человека (лица)

Помимо предложений о модификации теории, характеризующей гражданство как состояние государственной принадлежности, в российской юридической науке начала XXI в. высказана новая, весьма конструктивная точка зрения – о целесообразности характеристики гражданства через категорию «государственная идентичность». Так, отдельные авторы считают, что гражданство следует характеризовать как отношения государственной идентичности. В частности, А. Г. Хабибуллин и Р. А. Рахимов, авторы первой в российской юридической литературе большой статьи на эту тему, пишут: «Чтобы более четко и детально обозначить связь гражданина с государством, статусность для отдельного индивида института гражданства, представляется необходимым введение в категориальный аппарат теории права и государства термина “государственная идентичность” 342 . По данным этих авторов, «термин “идентичность” (от английского – identity) лишь в последние годы прочно вошел в русскоязычную научную лексику (ранее его использовали главным образом психологи) и существенно потеснил более привычные отечественные термины “самоопределение”, “самоощущение”, “тождественность” и т. д. В западной науке это произошло еще в 70-е годы. В. С. Малахов склонен объяснять это утратой доверия в научном сообществе к традиционной понятийности» 343 .

342

Хабибуллин А. Г., Рахимов Р. А. Государственная идентичность как элемент правового статуса личности // Государство и право. 2000. № 5. С. 5.

343

Хабибуллин А. Г., Рахимов Р. А. Указ. раб. С. 6.

Характеристика гражданства как состояния государственной идентичности означает, что, «будучи объективно существующей политико-правовой связью с государством, гражданское состояние личности представляет собой в то же время и субъективное отображение данной связи, личностную оценку индивидом своей принадлежности к определенному государству» 344 .

Как отмечают А. Г. Хабибуллин и Р. А. Рахимов, «безусловно, государство в политико-правовой взаимосвязи с индивидом – лидирующая сторона, поскольку именно оно решает вопрос о конкретной форме связи с индивидом: предоставление ему гражданства, политического убежища, статуса лица без гражданства или же лишения существующего статуса» 345 . Однако с позиций теории гражданства как состояния государственной идентичности роль человека (индивида) в сфере формирования устойчивых связей с государством «…не сводится к сугубо пассивному принятию

и автоматическому признанию декларированного государством в одностороннем порядке его гражданского состояния» 346 .

344

Там же. С. 5.

345

Там же.

346

Там же.

Гражданство как способ легитимации состояния идентичности человека и государства предполагает наличие (достижение) обоюдного согласия государства и индивида относительно существования устойчивой связи между ними. Личность вправе также осознавать свою общность с соответствующим государством 347 . Это означает и осознание индивидом своей тождественности с определенной территорией, этнической общностью (общностями), проживающей на этой территории, политико-правовыми установлениями государства 348 .

347

Там же. С. 7.

348

Там же. С. 6–8, др.

Характеристика гражданства через понятие «состояние государственной идентичности» имеет ряд преимуществ. Во-первых, она означает признание гражданства фактором, консолидирующим общество на основе гуманитарных принципов, – при соблюдении индивидуальных особенностей и требований каждого человека. Во-вторых, как указывают специалисты, «конституирование идентичности служит необходимым условием легитимации вновь образованной государственности, поскольку одним из оснований ее существования выступает народное признание и поддержка» 349 . В этой связи следует согласиться с мнением А. Г. Хабибуллина и Р. А. Рахимова относительно актуальности научных исследований такого феномена, как «государственная идентичность», поскольку это «… может способствовать более глубокому изучению всей совокупности проблем теории права и государства, прямо или косвенно затрагивающих политико-правовой статус личности» 350 .

349

Хабибуллин А. Г., Рахимов Р. А. Указ. раб. С. 8.

350

Там же. С. 11.

Считаем, что в качестве непосредственного предшественника научной концепции гражданства как государственной идентичности может быть квалифицировано определение гражданства через конструкцию «сочленство в государстве». В свое время известный юрист В. Н. Дурденевский «…определял советское гражданство как сочленство человека в социалистическом государстве. Однако это определение не нашло своего признания в советской юридической литературе» и было «…вытеснено характеристикой советского гражданства как принадлежности лица к Советскому социалистическому государству» 351 .

351

См. об этом: Щетинин Б. В. Проблемы теории советского государственного права. М.: Юрид. лит., 1974. С. 175.

§ 4.2. Дефиниции гражданства в контексте исследований правового статуса человека (индивида), прав и свобод человека и гражданина

4.2.1. Концепции гражданства с позиций теории связи лица (человека) с государством

Наряду с характеристиками гражданства через модифицированные теории «государственной идентичности» (через концепцию «государственной идентичности»), понятие «гражданство» в российской юридической литературе характеризуется и как связь человека (лица) с государством либо как правоотношение (совокупность правоотношений) государства и личности.

Определение гражданства и однопорядкового ему института подданства через категории «связь» и «отношение» можно встретить в российской юридической литературе уже начиная со второй половины XIX в. Так, А. Д. Градовский в своей книге «Начала русского государственного права» писал: «Под именем подданства или гражданства разумеется совокупность отношений, связывающих человеческую личность исключительно с данной страной и ее правительством» 352 . Причем эти характеристики давались им наряду с определениями подданства (гражданства) как принадлежности к государству (народу, обществу). В работах его ученика, профессора Н. М. Коркунова, присутствует аналогичное словоупотребление. При этом, тем не менее, очевидно стремление автора исключить из своего лексикона термин «принадлежность к государству». Так, Н. М. Коркунов, разграничивая статусы подданных и иностранцев, подчеркивал, что «у подданного с государством юридическое отношение», и даже указывал: «Подданство устанавливается им (государством. – Ж. О.) как последствие какого-либо факта, обусловливающего связь лица с данным государством, или в силу прямого принятия лица в подданство» 353 .

352

Градовский А. Д. Указ. раб. С. 193–194.

353

Коркунов Н. М. Русское государственное право. Т. 1. Введение и общая часть. С. 263, 265.