Контуженый
Шрифт:
43
Из поезда по пути в Ростов-на-Дону я звоню Алене в Луганск. Успеваю сказать:
— Здравствуй, Алена.
И слышу в трубке грозный окрик:
— Глаза разуй! Чуть в стекло не врезалась. Тут сто квадратов!
Я понимаю, завцехом Алена Анатольевна командует на работе.
Она оправдывается:
— Привет, Контуженый. Девчонка первый день на электропогрузчике. А с новичками всегда так, задний ход до характерного хруста.
Алена отходит туда, где тише, и говорит спокойнее:
— Замоталась. Работа мужская, а коллектив женский. Ты встретился с Русланом Краско? Договорился? Нам мужики нужны.
Мне не дает покоя намеренье Русика расследовать смерть отца. Если у трупа нашли клофелин, то угроза для Златы станет реальной.
— Как раз к нему еду. Хочу про отца его больше узнать.
— Николай Краско умер.
— Причину смерти установили?
— С памятью у тебя и правда беда. И об этом я говорила — у мужика сердце не выдержало.
— Отказ сердца — это следствие, а причина?
— Война — вот причина всех наших бед!
— Говорят, была эксгумация.
— С чего бы? Эксгумируют временные захоронения, во дворах, в окопах. А Николая Краско, как положено, на старом кладбище рядом с женой похоронили.
— Сын мог настоять.
— Он не приезжал!
— Руслан мог по телефону с полицией договориться о проведении экспертизы. Возможно, собирались эксгумировать, да отложили?
— Мы для живых работаем, а не для мертвых.
— Алена, ты все-таки узнай и перезвони. У тебя же связи.
— Будешь попрекать, что мужчины на меня заглядываются?
— Я прошу, Алена.
— А ты, Никита Данилин, попроси у своего друга Русика должность на заводе, и к нам. — Она вздыхает и добавляет: — Ко мне.
Алена называет Русика моим другом, так ли это? На войне он был подчиненным, да и то числился в другом подразделении. Сейчас нас разделила гибель настоящих друзей, ради которых я и пошел на войну. Со смертью близких всегда так, одних смерть сближает, других разделяет.
Пассажирский поезд отстукивает положенные километры, и я в Ростове-на-Дону. Нужно найти Русика. Теперь он Руслан Николаевич Краско, владелец прибыльного завода.
У меня есть телефонный номер, по которому звонила новому хозяину Алена Анатольевна. Помню, как, услышав мое имя, там бросили трубку. Я пытался звонить на следующий день — с тем же результатом. Звоню сейчас, такого номера вообще не существует.
Не беда, у меня есть адрес представительства завода «Краскопласт». Еду туда. Офис располагается в современном бизнес-центре из стекла и бетона. Пропускная система тоже современная, нужно получить электронную карточку по персональной заявке. Без карточки мимо умных турникетов и неразговорчивых охранников не прошмыгнешь.
Караулю весь день Русика у входа в бизнес-центр. Безрезультатно. Или он не приезжал, или я потерял бдительность.
Вечером снова звоню Алене с просьбой:
— У меня проблемы.
— А я уж губы раскатала и глаза покрасила, думала соскучился.
— Помоги, красавица.
— Вторая попытка — зачет.
— Не могу попасть к Руслану Краско. Боевой командир Кит рядового Русика не интересует.
— Теперь у него в голове только бизнес.
— И телефон у него сменился.
— На российский поменял. Хотя наши тоже теперь на российский код переключили.
— Вот ты и позвони Руслану Краско. Скажи, представитель администрации Лисичанска хочет встретиться, обсудить большой заказ на пластиковые окна.
— Ты же не умеешь врать, Контуженый.
— Врать будешь ты, Алена.
— Честный. Тогда скажи, честный, ко мне приедешь?
— Не знаю.
Алена вздыхает:
— И когда твоя контузия пройдет.
— Не знаю, — повторяю я.
— Всегда хотела дружить с честным парнем. Дурой была!
— Помоги, красивая-раскрасивая, — смиренно прошу я.
Алена смеется:
— Ладно, попробую. Хоть кто-то должен уметь врать.
Утром она перезванивает:
— Пляши, Никита Данилин. О встрече договорилась. Сегодня тебя ждут в офисе Руслана Краско в пятнадцать часов.
— Ты чудо.
— Чудо лгунья.
— Это для дела.
— Много у тебя странных дел. Про эксгумацию Краско я тоже узнала.
Алена держит интригу, а мне не терпится:
— Что? Что ты узнала?
— Не было никакой эксгумации. И заявлением таким никто не обращался.
— Это точно?
— Меня заверили, что судебно-медицинскую экспертизу тайно не проведешь. Краско-старший мирно покоится в семейной могиле.
— Спасибо, Алена.
— Одним спасибо не отделаешься. Знаешь, чего мне это стоило? Пришлось строить глазки начальнику полиции.
— Это ты умеешь.
— Дурак! Он старый! Рожать надо от молодых. А молодые воюют.
— И не все возвращаются, — добавляю я, вспоминая лица друзей.
— Ты же сейчас не воюешь, — упрекает Алена и замолкает.
Я растерян. Чувствую невысказанный вопрос, но не в силах ухватить суть. Контуженый мозг только-только обработал предыдущее сообщение. Эксгумации не было. И даже планов эксгумации тела Краско и проведения экспертизы не существовало. Явившийся к Злате раненый соврал! Но угроза попала в точку. Словно он знал про отравление клофелином.
Пауза в разговоре затягивается. Я прощаюсь:
— Пока, Алена. Мне еще мысли собрать в кучку, а голова трещит.
— А говорят, что женщины такие отмазки придумывают.