Контуженый

Бакшеев Сергей

43

Из поезда по пути в Ростов-на-Дону я звоню Алене в Луганск. Успеваю сказать:

— Здравствуй, Алена.

И слышу в трубке грозный окрик:

— Глаза разуй! Чуть в стекло не врезалась. Тут сто квадратов!

Я понимаю, завцехом Алена Анатольевна командует на работе.

Она оправдывается:

— Привет, Контуженый. Девчонка первый день на электропогрузчике. А с новичками всегда так, задний ход до характерного хруста.

Алена

отходит туда, где тише, и говорит спокойнее:

— Замоталась. Работа мужская, а коллектив женский. Ты встретился с Русланом Краско? Договорился? Нам мужики нужны.

Мне не дает покоя намеренье Русика расследовать смерть отца. Если у трупа нашли клофелин, то угроза для Златы станет реальной.

— Как раз к нему еду. Хочу про отца его больше узнать.

— Николай Краско умер.

— Причину смерти установили?

— С памятью у тебя и правда беда. И об этом я говорила — у мужика сердце не выдержало.

— Отказ сердца — это следствие, а причина?

— Война — вот причина всех наших бед!

— Говорят, была эксгумация.

— С чего бы? Эксгумируют временные захоронения, во дворах, в окопах. А Николая Краско, как положено, на старом кладбище рядом с женой похоронили.

— Сын мог настоять.

— Он не приезжал!

— Руслан мог по телефону с полицией договориться о проведении экспертизы. Возможно, собирались эксгумировать, да отложили?

— Мы для живых работаем, а не для мертвых.

— Алена, ты все-таки узнай и перезвони. У тебя же связи.

— Будешь попрекать, что мужчины на меня заглядываются?

— Я прошу, Алена.

— А ты, Никита Данилин, попроси у своего друга Русика должность на заводе, и к нам. — Она вздыхает и добавляет: — Ко мне.

Алена называет Русика моим другом, так ли это? На войне он был подчиненным, да и то числился в другом подразделении. Сейчас нас разделила гибель настоящих друзей, ради которых я и пошел на войну. Со смертью близких всегда так, одних смерть сближает, других разделяет.

Пассажирский поезд отстукивает положенные километры, и я в Ростове-на-Дону. Нужно найти Русика. Теперь он Руслан Николаевич Краско, владелец прибыльного завода.

У меня есть телефонный номер, по которому звонила новому хозяину Алена Анатольевна. Помню, как, услышав мое имя, там бросили трубку. Я пытался звонить на следующий день — с тем же результатом. Звоню сейчас, такого номера вообще не существует.

Не беда, у меня есть адрес представительства завода «Краскопласт». Еду туда. Офис располагается в современном бизнес-центре из стекла и бетона. Пропускная система тоже современная, нужно получить электронную карточку по персональной заявке. Без карточки мимо умных турникетов и неразговорчивых охранников не прошмыгнешь.

Караулю

весь день Русика у входа в бизнес-центр. Безрезультатно. Или он не приезжал, или я потерял бдительность.

Вечером снова звоню Алене с просьбой:

— У меня проблемы.

— А я уж губы раскатала и глаза покрасила, думала соскучился.

— Помоги, красавица.

— Вторая попытка — зачет.

— Не могу попасть к Руслану Краско. Боевой командир Кит рядового Русика не интересует.

— Теперь у него в голове только бизнес.

— И телефон у него сменился.

— На российский поменял. Хотя наши тоже теперь на российский код переключили.

— Вот ты и позвони Руслану Краско. Скажи, представитель администрации Лисичанска хочет встретиться, обсудить большой заказ на пластиковые окна.

— Ты же не умеешь врать, Контуженый.

— Врать будешь ты, Алена.

— Честный. Тогда скажи, честный, ко мне приедешь?

— Не знаю.

Алена вздыхает:

— И когда твоя контузия пройдет.

— Не знаю, — повторяю я.

— Всегда хотела дружить с честным парнем. Дурой была!

— Помоги, красивая-раскрасивая, — смиренно прошу я.

Алена смеется:

— Ладно, попробую. Хоть кто-то должен уметь врать.

Утром она перезванивает:

— Пляши, Никита Данилин. О встрече договорилась. Сегодня тебя ждут в офисе Руслана Краско в пятнадцать часов.

— Ты чудо.

— Чудо лгунья.

— Это для дела.

— Много у тебя странных дел. Про эксгумацию Краско я тоже узнала.

Алена держит интригу, а мне не терпится:

— Что? Что ты узнала?

— Не было никакой эксгумации. И заявлением таким никто не обращался.

— Это точно?

— Меня заверили, что судебно-медицинскую экспертизу тайно не проведешь. Краско-старший мирно покоится в семейной могиле.

— Спасибо, Алена.

— Одним спасибо не отделаешься. Знаешь, чего мне это стоило? Пришлось строить глазки начальнику полиции.

— Это ты умеешь.

— Дурак! Он старый! Рожать надо от молодых. А молодые воюют.

— И не все возвращаются, — добавляю я, вспоминая лица друзей.

— Ты же сейчас не воюешь, — упрекает Алена и замолкает.

Я растерян. Чувствую невысказанный вопрос, но не в силах ухватить суть. Контуженый мозг только-только обработал предыдущее сообщение. Эксгумации не было. И даже планов эксгумации тела Краско и проведения экспертизы не существовало. Явившийся к Злате раненый соврал! Но угроза попала в точку. Словно он знал про отравление клофелином.

Пауза в разговоре затягивается. Я прощаюсь:

— Пока, Алена. Мне еще мысли собрать в кучку, а голова трещит.

— А говорят, что женщины такие отмазки придумывают.