Король англосаксов
Шрифт:
Юдифь долго смотрела на своего жениха с чувством благоговения и потом крепко, крепко прижалась к его груди.
Глава V
Мы уж видели, что Хильда, расспрашивая оракулов о судьбе Гарольда, постоянно поражалась двусмысленностью их ответа, но, вследствие своей любви к Юдифи и Гарольду, которые в ее глазах составляли одно существо, она все темные намеки истолковывала в хорошую сторону.
Как ни были извращены ее понятия мистическим учением, которому она предалась душой и телом, она все же не была лишена некоторого душевного благородства, которое невольно внушало к ней симпатию. Она была представительницей исчезавшего язычества, одиноко стояла на рубеже новой эры и, отстаивая всеми силами свои верования, тем не менее относилась снисходительно к убеждениям молодого поколения.
После разговора с Гарольдом она всю ночь бродила по лесу, продолжая собирать растения и листья, имеющие какие-то особенные таинственные
Увлекаемая любопытством, Хильда села возле колдуньи, чтобы дождаться ее пробуждения. Прошло уж немало времени, когда лежавшая перед ней начала корчиться судорогами и через несколько секунд приподнялась, дико озираясь вокруг.
– Что побудило тебя странствовать в эту ночь, Викка? – спросила ее Хильда.
Викка обратила злобный взгляд на пророчицу и отвечала протяжным голосом:
– Приветствую Хильду, Мортвирту! Зачем ты удаляешься от нас… не хочешь побывать на наших прекрасных оргиях?.. Весело плясали мы сегодня с Фаулом и Зевулом [17] !.. Но мы будем веселиться еще более, когда поведут твою внучку к брачному ложу. Хороша Юдифь, и я любовалась ею вчера, когда она спала на этом самом месте… я дула ей в лицо и бормотала стихи, чтобы смутить ее сновидения… Еще прекраснее покажется она, когда будет покоиться возле своего повелителя!.. Ха-ха-ха!
17
Фаулом называется злой дух, а Зевул считался почти дьяволом.
– Каким образом можешь ты узнать эту тайну, которая скрыта даже для меня туманной завесой?! – воскликнула Хильда, испуганная тем, что собеседнице ее известны все ее мечты и желания. – Разве ты можешь сказать наверное, когда и где внучка скандинавских королей уснет на груди своего супруга?
Колдунья испустила какой-то хриплый звук, походивший на злорадный смех, и, вставая, проговорила:
– Ступай к своим мертвецам, Мортвирта, и спроси их!.. Ты ведь считаешь себя гораздо мудрее нашей сестры, мудрее бедной колдуньи, с которой советуются одни сеорли, когда чума нападает на их стада. У нас нет даже человеческого жилища, а укрываемся мы в лесах, в пещерах, в зловонных болотах… и ты, благородная, ученая, богатая Хильда не стыдишься пользоваться знанием мерзкой дочери Фаула.
– Я хорошо знаю, что великие Норны не разоблачают перед тобой и подобными тебе будущее, – ответила Хильда надменно. – Знаю и то, что ты не умеешь заклинать духов, читать в звездах и никогда не видишь ничего того, что вижу я… Удивляюсь только, что тебе за охота погружаться в подобную тину, между тем как я возношусь высоко над всем миром!
– Ого, наше могущество гораздо больше твоего, хотя мы не знаем никаких заклинаний и не умеем читать в звездах… Помни, что укус бешеной собаки смертелен – наше проклятие тоже умерщвляет человека! Да будет тебе известно, что презираемая тобой ведьма в сто раз проницательнее тебя! Ты сама говоришь, что есть тайны, сокрытые и от твоих взоров… они раскроются тебе только тогда, когда все твои надежды будут уничтожены, гордость твоя будет уничтожена, и ты сама превратишься в древнюю развалину – подобную этой, которая находится перед нами… тогда-то мы с тобой встретимся на краю безбрежного и бездонного озера!
Несмотря на свое высокомерие и презрение к уходившей колдунье, знаменитая вала долго смотрела ей вслед, до глубины души пораженная ее зловещими словами. Не успели, однако, еще обсохнуть капли росы на пышных цветах, как Хильда снова совершенно успокоилась и, запершись в своем покое, занялась приготовлением сеида и рун для вызывания мертвеца.
Глава VI
Гарольд расстался с Юдифью, так и не сказав ей ничего о своем намерении и решившись уведомить ее ой отъезде только через Гурта. Следующий день был почти весь посвящен им приготовлениям к отъезду.
Вечером он обещал Гурту дать ему на другое утро ответ, кому из них должно уехать в Руан. Брат, однако, не переставал упрашивать его остаться, и это, вместе со словами Юдифи, так повлияло на впечатлительного Гарольда, что он наполовину уже решил отказаться от поездки.
Наступила тихая, безлунная, но звездная ночь. По небу бродили серые облака, как бы желавшие помрачить сияние звезд.
Мортвирта стояла на холме, среди круга камней, перед огнем, зажженным ею у подножия кургана. На земле стоял сосуд с водой, набранной из римского фонтана. Яркое пламя придавало поверхности воды красный или, вернее сказать, кровавый цвет. Кругом воды и огня был проведен круг, составленный из кусочков коры, вырезанных в виде острия стрел. Их было девять, и на каждом из них были какие-то кабалистические знаки. В правой руке Мортвирта держала посох. Ноги ее были босы, а талия стянута поясом, на котором тоже были изображены священные буквы. К нему была прикреплена сумочка из медвежьей шкуры, украшенная серебряными пластинками.
Когда Гарольд пришел, лицо Хильды имело дикое и мрачное выражение. Она как будто не замечала присутствия графа, а пристально смотрела в огонь. Потом, как будто побуждаемая невидимыми руками, она задвигалась вокруг очарованного круга и запела тихим, глухим голосом следующую песнь:
У священного ручья Урды Сидят девушки Норны И водой его ежедневно Освежают ясень жизни [18] . Серна щиплет листочки, А змея гложет корень; Но зоркий орел Стережет плоды дерева. Капли вод из ручья Я на гроб твой пролью, Я зову тебя рунами, Пламенем жизнь даю. Славный сонм наших праотцов Из могил возвести Ты всю правду пророчиц, Вождю путь укажи.18
Мифологическое ясень-дерево имеет три корня, из которых два идут из адских стран, то есть из тех мест, где обитают ледяные гиганты, и из Нифлигейма, то есть области чада, а третий из небесного жилища Азов. Ветки этого дерева распростерты над вселенной, а ствол его поддерживает землю. Под корнем, который идет в Нифлигейм и который грызется царем змей, есть ручей, дающий начало адским рекам. Под корнем, идущим в область гигантов, есть ручей Мамира, хранящий в себе всевозможную мудрость. Под третьим же в чертоге богов есть ручей одной из норн, по имени Урды. Здесь есть местопребывание богов, производящих суд. Подле этого ручья дворец, из которого выходят три девы Верданда, Скульда и Урда. Чтобы ветки ясень-дерева не сохли, они поливают его водой из ручья Урды. Четыре серны едят ветки дерева, на сучьях которого сидит орел, а между глаз его – сокол. Белки бегают по дереву и ссорят орла со змеем.
Во время этой песни Хильда брызгала могилу водой и кидала кусочки коры в огонь. Из склепа начало вырываться яркое сияние, посреди которого мало-помалу выдвигалась тень громадных размеров. Как Гарольд, внимательно наблюдавший за всем происходившим, ни напрягал зрение – он не в состоянии был решить: видит ли он перед собой настоящее привидение или только какой-то сгустившийся туман.
Между тем Хильда снова начала петь:
О великий мертвец, Кому саваном служит Блеск геройских дел, Ты прими мой привет! Как Один, во дни минувшие Мрак гробов вопрошал И от праха Мамира [19] Научения ждал, Так и гордый потомок Его ждет от могил, Чтобы дух его праотцов Его путь осветил.19
Мамир – мифологический гигант, голова которого, отрубленная Ванером, была набальзамирована Одином, который во всех важных случаях обращался к ней за советом.
Огонь сильно затрещал, и из пламени полетели к ногам волшебные кусочки коры, знаки и буквы, которые теперь все были обведены блестящими искрами. Хильда подняла и жадно осмотрела их. Потом она испустила такой ужасный крик, что Гарольд невольно задрожал всем телом, и опять запела:
Ты не воин, сошедший В лоно хладной земли; Я дрожу пред тобой, Посол высшей судьбы. Мощный сын исполина, Грозный вождь адских сил, Ты сковал мне уста, Силу чар сокрушил! [20]20
Здесь подразумевается Аза-Лак, злобное божество, схожее с нашим дьяволом.