Королева Марго
Шрифт:
— А на что оно действует? — спросил Карл, приподнимаясь на локте и глядя на Екатерину.
— На самую причину болезни, — ответила она.
— А в чем причина болезни?
— Выслушайте меня, сын мой, — сказала Екатерина. — Вы когда-нибудь слышали о том, что бывают тайные враги, которые убивают на расстоянии жертву своей мести?
— Железом или ядом? — спросил Карл, ни на секунду не спуская глаз с бесстрастного лица Екатерины.
— Нет, другими средствами, но не менее надежными и не менее страшными.
— Расскажите.
— Верите вы, сын мой, в действие кабалистики и магии? — спросила флорентийка.
— Очень, — ответил Карл.
— Так вот — оттуда ваша болезнь и ваши страдания, — радостно заговорила Екатерина. — Враг вашего величества, не смея покуситься на вас открыто, замыслил погубить вас тайно. Против особы вашего величества он замыслил заговор, страшный в особенности тем, что у него не было сообщников, и потому таинственные нити заговора оставались до сих пор неуловимы.
— Нет, нет! — ответил Карл, возмущенный таким лицемерием Екатерины.
— А вы поищите получше, сын мой, — сказала Екатерина, — вспомните некоторые попытки к бегству, которое должно было обеспечить безнаказанность убийце.
— Убийце?! — воскликнул Карл. — Вы говорите — убийце?! Стало быть, по-вашему, меня пытались убить?
Екатерина притворно закатила глаза, блестевшие кошачьим блеском, под верхние морщинистые веки.
— Да, мой сын; вы можете, конечно, сомневаться, но я-то знаю наверное.
— Я никогда не сомневаюсь в том, что говорите вы, — язвительно сказал король. — Очень любопытно знать, каким же способом хотели меня убить?
— Если бы заговорщик, которого я назову… Да в глубине души вы, ваше величество, и сами его себе уже назвали… Если бы он, выставив свои батареи и уверенный в успехе, успел бежать, может быть, никто и никогда не узнал бы причину болезни вашего величества; но, к счастью, сир, вас оберегал ваш брат.
— Какой брат? — спросил Карл.
— Ваш брат Франсуа.
— Ах да! Правда, я все забываю, что у меня есть брат, — с горькой усмешкой сказал Карл. — Так вы говорите, мадам…
— Я говорю, что, к счастью, он раскрыл вашему величеству внешние проявления заговора. Но, как мальчик еще неопытный, он искал лишь следы обычного заговора и доказал только проделку молодого человека; я же искала доказательств гораздо большего злодейства, так как я знаю, какой ум у этого преступника.
— Вот как! А ведь похоже на то, матушка, что вы имеете в виду короля Наваррского? — спросил Карл, желая знать, до каких пределов дойдет ее флорентийское притворство.
Екатерина лицемерно потупила глаза.
— Помнится, я велел его арестовать и посадить в Венсенский замок за ту проделку, о которой вы упомянули; а он, значит, оказался еще преступнее, чем я думал?
— Вы чувствуете, как вас снедает лихорадка? — спросила Екатерина.
— Конечно, мадам, — ответил Карл, сдвинув брови.
— Чувствуете вы жар, который жжет вам внутренности?
— Да, мадам, — ответил Карл, все более мрачнея.
— А острые боли в голове, которые, как стрелы, ударяют вам в глаза и через них проникают в мозг?
— Да, да, мадам! Все это я чувствую, и даже очень! О-о! Вы отлично описываете мою болезнь!
— А достигается все это очень просто, — ответила флорентийка. — Взгляните…
Она вытащила из-под мантии какой-то предмет и подала королю.
Это была фигурка из желтоватого воска вышиною дюймов шесть. На фигурке было надето платье с золотыми звездочками, а поверх платья — королевская мантия, все из воска.
— При чем тут эта статуэтка? — спросил Карл.
— Посмотрите, что у нее на голове, — сказала Екатерина.
— Корона, — ответил Карл.
— А в сердце?
— Иголка.
— Разве вы не узнаете в этой фигурке самого себя?
— Себя?
— Да, себя, в короне и мантии.
— А кто сделал фигурку? — спросил Карл, утомленный этой комедией. — Разумеется, король Наваррский?
— Совсем нет, сир.
— Нет?! Тогда я вас не понимаю.
— Я говорю «нет», — возразила Екатерина, — так как иначе вы, ваше величество, могли бы понять, что он сделал ее сам. Но если бы вы, ваше величество, поставили вопрос по-другому, я бы сказала — «да».
Карл не ответил. Он пытался проникнуть в эту темную душу, которая все время закрывалась от него в то самое мгновение, когда он был уже готов узнать, что в ней таится.
— Сир, — продолжала Екатерина, — благодаря стараниям главного прокурора Лагеля эта статуэтка была найдена в комнате человека, который во время соколиной охоты держал наготове запасную лошадь для короля Наваррского.
— У графа де Ла Моля? — спросил Карл.
— У него самого! И будьте добры, взгляните еще раз на стальную иглу, которая прокалывает сердце, и посмотрите, какая буква написана на привязанной к ней бумажке.
— Я вижу букву «М», — ответил Карл.
— Это значит «смерть» — такова магическая формула. Посягатель пишет, с какою целью он наносит ранку статуэтке. Если бы он хотел навлечь безумие, как это сделал герцог Бретонский с Карлом Шестым, он бы вонзил иголку в голову и вместо «М» написал «Ф» [22] .
— Итак, — сказал Карл IX, — по вашему мнению, мадам, на мою жизнь посягал Ла Моль?
— Да… как кинжал посягает на чье-нибудь сердце, но ведь кинжал направляет какая-то рука.
22
По-французски смерть — mort (мор); безумие — folie (фоли).
— Так это и есть причина моей болезни? Значит, как только чары будут уничтожены, болезнь моя пройдет? Но как этого достичь? — спросил Карл. — Вы моя добрая мать, вы-то, конечно, знаете — как? Вы всю жизнь занимались этим делом, а я, не в пример вам, очень невежествен в кабалистике и магии.
— Со смертью посягателя чары его теряют силу; и как только его смерть разрушит чары, в тот же день пройдет болезнь. Все очень просто, — сказала Екатерина.
— Вот как? — удивленно спросил Карл.