Королевство Бахрейн. Лики истории
Шрифт:
энд Дженерал Синдикаейт». Суть их задумки состояла в том, чтобы приобретать на имя этой компании нефтяные концессии на Ближнем Востоке и перепродавать их нефтяным корпорациям. Средства, требовавшиеся для раскрутки дела, Ф. Холмс, будучи акционером компании, планировал заработать бурением артезианских скважин, крайне тогда востребованных у арабов Аравии. Цену воде шейхи знали. Разрешения на ее поиск давали охотно, и при обнаружении пресной воды платили за работу исправно и щедро.
Отец Ф. Холмса эмигрировал в Новую Зеландию из Англии, подвизался на строительстве мостов. Сам Ф. Холмс до того как заняться нефтяным бизнесом успел побывать во многих странах. Начинал трудовую деятельность со своим дядей — на золотых приисках в Южной Африке. Куда только потом не бросала его судьба — в Австралию и Малайзию, Мексику и Уругвай (там умерла его жена), и даже в Россию. Однако прославился Ф. Холмс в Аравии, и навечно вписал свое имя в историю открытия аравийской нефти.
Полковник Харальд Диксон, английский политический агент на Бахрейне, а потом и в Кувейте, отзывался о Ф. Холмсе как об умном и проницательном человеке, «изумительном собеседнике», знавшем множество анекдотов и увлекательных историй. Занимаясь поисками нефти в Аравии, он, по словам X. Диксона, говорил всем, что прибыл, дескать, на полуостров, чтобы «поохотиться» с сачком на редких аравийских бабочек — «черных адмиралов», «обитателей Эль-Катифа». На что Вайолет Диксон, жена полковника X. Диксона, написавшая интересную книгу о флоре и фауне Аравии, иронически заметила в беседе с ним, что никакие «черные адмиралы», которых он так хотел бы изловить в Аравии, на полуостров никогда и ни с какими ветрами не наведывались. А вот нефтяные пятна в тех местах, которыми он интересуется, возможно, что и в форме бабочек, действительно, проступают. Шутку моей жены, пишет в своих воспоминаниях X. Диксон, инженер Ф. Холмс оценил, и они подружились (14).
Занимаясь бурением артезианских колодцев в Верхней Аравии, Ф. Холмс познакомился и установил доверительные связи с влиятельными советниками правителя Неджда, эмира ‘Абд ал-‘ Азиза Аль Са’уда, и правителя Кувейта, шейха Мубарака Аль Сабаха. Они-то и устроили ему встречу с эмиром ‘Абд ал-‘Азизом, в местечке Эль-‘Укайр (конец ноября-начало декабря 1922 г.), во время конференции по урегулированию пограничных разногласий между Недждом, Кувейтом и Ираком. Конференция эта вошла в историю Аравии принятым на ней решением о создании «нейтральных зон», в том числе между владениями эмира ‘Абд ал-‘Азиза и шейха Мубарака Аль Сабаха. Творец «нейтральных зон» или «территориально-зональных шедевров», как отзывались о них англичане, где предполагалось наличие нефти, — сэр Перси Кокс, верховный комиссар Англии в Месопотамии. Видя, что после пяти дней переговоров они не дали никаких результатов и даже чреваты срывом, сэр Перси Кокс развернул на столе карту, взял в руки красный карандаш и осторожно провел им линию от побережья Персидского залива до Джабаль ‘Анайза, что вблизи трансиорданской границы. Так, одним росчерком карандаша, большая часть территории, на которую претендовал эмир Ибн Са’уд, отошла Ираку. Затем, чтобы успокоить, думается, эмира Ибн Са’уда, он «отрезал» на карте около двух третей земель Кувейта, и отдал их Неджду. В дополнение ко всему вывел на карте еще две так называемых нейтральных зоны — кувейтскую и иракскую. Племена могли свободно наведываться туда, пасти там скот и поить его водой из тамошних колодцев (15).
Создавая нейтральные зоны, сэр Перси Кокс, по его словам, руководствовался благородными помыслами о защите интересов кочевых племен. Однако как человек прозорливый и дальновидный, хорошо сведущий в нравах, обычаях и традициях арабов Аравии, он имел в виду предотвратить образованием таких зон возможность получения какой-либо державой, в обход Англии, эксклюзивных прав на буровые работы в этих зонах в случае обнаружения там нефти. А она, как считали английские геологи, могла там быть. Полагал, что Британия сможет стать участницей любой концессионной сделки, касающейся той или иной зоны, через одну из зависимых от нее сторон.
Фрэнк Холмс, вспоминал X. Диксон, сразу же обратил на себя внимание прибывших на конференцию в Эль-‘Укайр англичан своим внешним видом: в руках держал, прикрываясь от солнца, огромный белый зонт, а на голове его красовался белый тропический шлем, такой же, какой носили французские солдаты в Африке.
Явился на встречу с Ибн Са’удом с массой подарков, упакованных в ящики, количеством не менее пятидесяти.
Перед встречей с Ибн Са’удом Ф. Холмс намеревался заручиться поддержкой сэра Перси Кокса относительно его просьбы насчет концессии. До окончания переговоров Фрэнка Холмса к сэру Перси Коксу не допускали. Принял он его только в день завершения конференции. И с порога, как говорится, заявил, что разговаривать с эмиром Ибн Са’удом насчет предоставления ему нефтяной концессии не будет. Ибо время для этого еще не настало. Да и гарантировать его безопасность в землях эмира он не в состоянии. Но сэр Перси Кокс лукавил. Он попросту не хотел подпускать к этому делу Ф. Холмса, человека для него совершенно постороннего.
Дело в том, что задолго до встречи с ним сэр П. Кокс отправил письмо своему бывшему сослуживцу, капитану Арнольду Вильсону, перешедшему на работу в «Англо-Персидскую Нефтяную Компанию». И настоятельно рекомендовал ему, не откладывая, обратиться от имени компании к эмиру Ибн Са’уду с запросом насчет концессии, что тот и сделал (16).
Крупнейшим владельцем акций «Англо-Персидской Нефтяной Компании» являлось британское правительство. Сэр Перси Кокс выступал против появления в этом районе мира потенциальных конкурентов компании, кем бы они ни были. Желая, во что бы то ни стало, выпроводить Ф. Холмса из Аравии, сэр Перси Кокс попросил эмира Ибн Са’уда сказать предпринимателю, что к разговору с ним о концессии можно было бы вернуться только по завершении переговоров по данному вопросу с официальными английскими властями, и никак не раньше. Подготовил даже для эмира проект письма-ответа на имя Ф. Холмса. И допустил тем самым ошибку — задел самолюбие эмира. За время конференции в ‘Укайре сэр Перси Кокс трижды позволил себе поступать подобным образом — указывать эмиру Ибн Са’уду, независимому правителю, как тому следовало бы поступить в том или другом случае.
Эмир Ибн Са’уд, несмотря на то, что поведение сэра Перси Кокса ему крайне не понравилось, передал все же Ф. Холмсу, слово в слово, то, о чем просил его сэр Перси Кокс. И вот почему. Ежегодно английское правительство выплачивало Ибн Са’уду финансовую субсидию, в размере 60 тыс. фунтов стерлингов, что поддерживало весьма скромный в то время бюджет эмира. Фрэнк Холмс предлагал за концессию (во время его беседы с советником эмира в Эль-Ху-фуфе) сумму в разы меньшую, что, естественно, не шло ни в какое сравнение с размером той помощи, что эмир получал от английского правительства(17).
После разговора с эмиром Ибн Са’удом Фрэнку Холмсу не оставалось ничего другого, как собрать вещи, свернуть походную палатку и, несолоно хлебавши, убраться из ‘Укайра. Покидая ‘Укайр, он умудрился еще раз переговорить с эмиром Ибн Са’удом, и условиться о продолжении контактов. Фрэнк Холмс, судя по всему, понравился эмиру Ибн Са’уду тем, что разговаривал с ним без обиняков, прямо и откровенно. И хотя получить концессию ему не удалось, он преуспел кое в чем другом, весьма важном в Аравии, — завоевал симпатии эмира ‘Абд ал-‘Азиза. Благодаря именно этому, в августе 1923 г., то есть еще до заключения концессионного соглашения с правителем Бахрейна, шейхом ‘Исой, Ф. Холмс все же приобрел концессию у эмира Ибн Са’уда. Более того, за ничтожно малую сумму — всего за две тысячи фунтов стерлингов в год. Удерживал ее за собой в течение четырех лет. Но поскольку взятое на себя обязательство по началу геологоразведочных работ не выполнил, то в 1927 г. соглашение с ним эмир Ибн Са’уд аннулировал (18).
Личностью Фрэнк Холмс был неординарной. Его инициативы опережали время. Отсюда, по-видимому, и неоднозначный подход к нему самих англичан. С одной стороны, трезвая оценка ими целеустремленности Ф. Холмса, а, с другой, — сдержанное, мягко говоря, отношение к его нефтепоисковым проектам. Способность Ф. Холмса находить общий язык и устанавливать доверительные отношения с шейхами вызывала зависть у многих работавших в Аравии английских чиновников. Чувство неприятия питал к нему и сэр Перси Кокс. Убедительных объяснений популярности Ф. Холмса, этого «нефтяника-самоучки», как он его называл, сэр Перси Кокс, человек образованный, изощренный дипломат и опытный административный чиновник, найти, как сам не раз признавался, не мог. Отношения между ними не сложились (19). Свое желание «выпроводить» Ф. Холмса их Аравии, сэр Перси Кокс мотивировал тем, что такой амбициозный и независимый ни от кого человек едва ли мог быть полезен английскому правительству в отстаивании коммерческих интересов Британии на Аравийском полуострове, скорее наоборот.
Весной 1923 г., после неудачи, постигшей его в Эль-‘Укайре, находясь в Багдаде, Фрэнк Холмс нанес визит леди Кокс. За чашечкой чая сообщил, что собирается покинуть Аравию. Об этом леди Кокс тут же известила письмом мужа, отправившегося по служебным делам на Бахрейн и в Кувейт. Новость, полученная от жены, сэра Перси Кокса обрадовала. И он успокоился. Раздражавший его человек, умный к тому же и неординарно мыслящий, как бы самоустранялся. Значит, снимался с повестки дня и мучивший сэра Перси Кокса вопрос о том, как приостановить несанкционированные Лондоном «аравийские рейды» Ф. Холмса.