Корона Меднобородого

Зубков Алексей Вячеславович

Оксана протянула правую руку влево и щелкнула пальцами, потом повернулась под рукой через плечо и исчезла.

Гвардейцы отвели взгляд вправо, присмотрелись, ничего интересного не увидели, снова посмотрели перед собой и обнаружили, что девушка пропала из поля зрения, как будто ее здесь никогда и не было.

— Где она? — спросил первый.

— Кто? — спросил второй.

За спиной мягко хлопнула дверь. Во дворце двери не скрипят, но они слишком массивные, чтобы девушка могла закрывать их бесшумно.

Гвардейцы обернулись, но никто не вышел. Показалось.

Прекрасная

галерея с картинами и резной деревянной скульптурой. Вот идет навстречу молодой дворянин в плаще и берете, который только что говорил с королем. Король неторопливо удаляется, разглядывая картины на античную тематику.

— Мадмуазель! — перед Оксаной встал строгий страж.

Внутренний контур охраны короля обеспечивала «Сотня швейцарцев», Cent Suisses. Все поголовно ветераны Итальянских войн, поэтому приемлемо понимающие по-итальянски.

— У меня срочные новости для Его Величества. Про герцогиню д’Этамп, — сказала Оксана.

Стражник удивился, но пропустил странную девушку и последовал за ней. Во внутреннем контуре охраны невозможно не знать про герцогиню д’Этамп.

— Ваше Величество! — крикнула Оксана на бегу.

Король остановился и обернулся у противоположного конца галереи.

— Я прошу прощения, что побеспокоила Вас…

Франциск в свое время хорошо повоевал в Италии и более-менее понимал язык, на котором говорят местные. Только местные с королем говорили медленно и вежливыми оборотами, а не тараторили городской лексикой вперемешку со слезами и гэкающим малороссийским выговором до степени замещения отдельных итальянских слов русскими.

Король приобнял девушку за плечи левой рукой.

— Успокойся, — сказал он.

И отметил про себя, что у этой иностранки фигура более упругая и округлая, чем у изящной стройняшки Анны. Несмотря на то, что Франциск считался однолюбом, он по-королевски не ограничивал себя в разнообразии. У нее такие необычные черные глаза и такие густые черные волосы. И еще от нее очень приятно пахнет заморскими цветами и травами.

Оксана с удивлением посмотрела вниз, на свою грудь, улегшуюся в деснице короля. Потом вверх, в лицо Величеству.

— Ваше Величество?

— Oui ou non? — да или нет.

— Ой.

Король решил, что «ой» с натяжкой сойдет за «Oui с поправкой на акцент». Во всяком случае, на «non» совершенно не похоже. И поцеловал девушку в губы.

До сих пор Оксана совершенно не собиралась мстить Бенвенуто, изменяя ему с кем бы то ни было. Просто она привыкла бросать мужчин или изменять им первая и сильно обиделась. Если бы Оксана попала в руки Франциска на маскараде и не узнала бы короля, он бы все равно произвел впечатление чрезвычайно привлекательного мужчины и опытного любовника.

Оксана со всем своим горячим южным сердцем ответила на поцелуй. Король повернулся в сторону своих покоев. Швейцарец распахнул перед ними дверь, пропустил короля с девушкой и занял пост снаружи. Сей момент перед королем появился камердинер, который помогал Его Величеству раздеваться. Едва заметным жестом король показал, что эти услуги ему сегодня не требуются.

Франциск провел гостью в спальню и молча потянул платье с бедер вверх. Оксана уже поняла, что языковой барьер преодолеть сложно. Мотнула головой, дернула шнуровку на платье и сбросила его на пол. Король развязал шнурок на вороте нижней рубашки, и общими усилиями рубашка тоже полетела к ногам. Женские нижние рубашки в то время могли шиться с достаточно широким воротом, чтобы, развязав его, можно было кормить младенца. Не все, но на Оксане в тот день оказалась именно такая.

Король отошел на шаг, оглядывая ладную фигуру экзотической красавицы. Он потянулся к завязкам гульфика, но девушка шагнула за ним и расстегнула пуговицу на дублете. Если мужчина хочет просто расстегнуть штаны, то это на зашел-вышел. А если полностью разденется, то отнесется к мужским обязанностям не в пример добросовестнее.

Если вдруг кто забыл, то Франциск это легендарный король-рыцарь, который водил кавалерию в атаку при Мариньяно и Павии. И он отлично умел в случае чего самостоятельно одеваться и раздеваться без помощи пажей и камердинеров.

Франциск сбросил с плеч дублет, который повис на талии, будучи пришнурованным к штанам. Оксана присела и ловко стянула облегающие штаны со стройных мускулистых ног.

Языковой барьер нисколько не помешал внезапно возникшей страсти. Почти без слов они достигли полного взаимопонимания. Полежали рядом на королевском ложе, исследуя друг друга руками. Снова достигли полнейшего взаимопонимания, только уже не торопясь и в других позициях.

Оксана могла бы все-таки попытаться рассказать про Бенвенуто и герцогиню д’Этамп, но не стала. Категорически неуместно в такой ситуации напоминать мужчине о других его женщинах. И вообще, зачем ей теперь этот итальянец, если у нее есть король?

— Кто ты? — спросил Франциск по-итальянски, — Только говори медленнее.

— Я натурщица Бенвенуто Белледонне, которого Вы пригласили из Рима. Мы… я живу в деревне, где живут подмастерья Фантуцци.

— Того, который написал Диану для Генриха?

— Да.

— Которого московит пригласил для меня?

— Да.

— Паж! — крикнул король.

Оксана спряталась под одеяло.

— Что угодно Вашему Величеству? — в дверях спальни появился молодой паж.

— Передай главному королевскому конюшему, что завтра к завтраку я хочу его видеть.

— Слушаюсь!

— Еще найди нового художника, который пишет Анну, у него есть какой-то приятель-московит, который ждет аудиенции. Вызови на то же время.

На следующий день король за завтраком принял гостя с востока и главного конюшего.

— За художника забирай коня, — сказал король.

— Благодарствую, — поклонился Ласка.

— А за девицу забирай еще и кобылу.

— Благодарствую. Какую кобылу? — Ласка удивился. Ни про девиц, ни про кобыл уговора не было.