Корона Меднобородого

Зубков Алексей Вячеславович

— Что из трофеев нам достанется? — спросил Ласка.

— Деньги, — ответил Вольф, — Колетт не в долг жила. Мы тут потратились, а обратно ехать — здоровенных жеребца с кобылой кормить. Так что, дорогие дамы, даже не просите, не поделюсь. Вот, цепочку с кулоном продайте и уже разбогатеете.

Оксана тем временем перекладывала на простынь мешочки и баночки.

— Вроде все понятно, а это что за вонючка? — спросила она, держа в руках коробочку с притертой крышкой.

— Фаленгра, — ответила Амелия, — И это она еще

по-настоящему не протухла.

— Зачем она такая нужна?

— Усиливает чувства.

— Серьезно?

— Не сама по себе, а один из компонентов. Потом варить надо, запах уйдет. Вот, понюхай.

Амелия подала Оксане одну из маленьких баночек с притертой крышкой.

— Интересненько, — Оксана с усилием вытащила крышку, — Масло какое-то?

— На основе розового масла.

— И что с ним делают? В вино добавляют или в еду?

— Наносят по капле за ушами.

Оксана запустила два пальца в баночку и щедро натерла себе за ушами.

— Вот так? И что будет? Какие чувства усиливает?

— Эй, ты с ума сошла! — воскликнула Амелия, отобрала баночку и закрыла ее крышкой.

— А что? — удивилась Оксана.

Вольф потянул носом воздух.

— Не нюхай ее! — крикнула Амелия, подскочила к нему и потащила за собой к двери, — Идем со мной, быстрее!

Ласка все обсуждение «усилителя чувств» пропустил, потому что разглядывал перегонный аппарат очень сложной работы. С цельнотянутой стеклянной витой трубкой толщиной в палец и стеклянным же поворотным краником.

— Что случилось? — отвлекся он, когда Амелия уже выпихивала за дверь Вольфа.

— Не знаю, — Оксана пожала плечами, — Что со мной не так, почему меня нельзя нюхать и почему эта маленькая хитрюша сбежала с Вольфом?

Ласка понюхал.

— Все с тобой так. Подушилась?

— Ага.

— Приятный такой запах. Тебе подходит.

На рассвете он проснулся в постели с Оксаной. Роскошная постель. Господская. Хоть втроем лежи. Белые простыни, матрас чем-то мягким и ровным набит, одеяло как пуховое. Подушки мягкие.

Попытался вспомнить, что было вечером. Вспомнил, что было ночью. Покраснел. Вспомнил еще раз, чтобы не забыть. В жизни обязательно пригодится. Подумал, как будет лучше, разбудить Оксану или быстренько одеться и не попадаться на глаза. Пока думал, Оксана проснулась.

— Скажи ведь, дура эта Амелия, — произнесла она, едва открыв глаза.

— Дура. Почему?

— Усилитель чувств у нее, блин! Я и не сообразила на этой их латыни, что там за хрень.

— Ты про вчерашнее благовоние?

— Ага. Это возбудитель, еще и в конской концентрации.

— Вот че…

— Тссс! Не поминай их тут!

— И что теперь делать?

— Да что хочешь. Все равно больше не встретимся. Ты домой, я посижу денек, чтобы выветрилось, возьму с собой эту банку и поеду с Амелией обратно к королю. Пахнет еще или уже все?

Ласка потянулся к шее Оксаны и принюхался. Наутро тот самый запах еще оставался. Не настолько, чтобы в порыве страсти позабыть про все на свете, но настолько, чтобы сделать все осознанно, находясь в здравом уме и трезвой памяти. Да, обещал с ведьмами не ложиться. Но, во-первых, все равно уже нарушил, во-вторых, не по своей воле, а из-за обстоятельств непреодолимой силы.

Вольф с Амелией ночь провели примерно так же, только в спальне Амелии, а не в хозяйской. Но за завтраком смущался и смотрел в стол только Ласка. Оксана вела себя как ни в чем не бывало, будто и не провела ночь с мужчиной. Не ерзала задом по лавке, не стреляла глазками, не подмигивала, не шутила на романтические темы. Даже ела совершенно спокойно, как в обычное сонное утро. Вольф сидел как выжатый, прислонившись к стене, и жрал с волчьим аппетитом. Правой рукой лениво таскал еду с тарелок в рот. Неспешно пережевывал. Кроме руки и челюстей, казалось, не шевелил ни одним мускулом. Но хитрая волчья улыбка не сходила с лица даже во время жевания. Амелия бегала по кухне, что-то резала, смешивала, жарила. Почти светилась и чуть ли не взлетала.

— В мастерскую больше не пойдем, — сказал Вольф, — А то так вообще никогда отсюда не уедем. Всю добычу поделили, или что-то осталось?

— Всю, — сказала Амелия.

— Книги остались, — сказала Оксана, — Три книги, я их в спальне Колетт нашла.

— Зачем тебе книги? Ты на латыни читать умеешь?

— Научусь.

— Ну, неси.

Оксана принесла две толстые коричневые книги и одну желтую с черным, потоньше.

— Эта тебе, эта мне, эта тоже мне, — сказала Амелия.

— Наоборот.

— Да какая тебе разница?

— А тебе какая?

— Возьми эти две, а мне эту одну.

— Нетушки. Эту тебе, эту мне, а эту поделим.

— Как?

— Пополам.

— Разве можно делить колдовские книги?

— Можно.

— Ну давай.

— Ласка, разруби эту книгу пополам, — Оксана обернулась к другу, но краем глаза приглядывала за Амелией. Та молчала.

— Почему ты не скажешь, что лучше отдать книгу целиком, лишь бы не рубить? — спросила Оксана.

— Даже не надейся. Разве я похожа на царя Соломона?

— Руби.

— Как? — спросил Ласка, — Поперек, вдоль, по толщине, наискосок?

— По толщине, — сказала Амелия.

— Вот так, — Оксана провела пальцем параллельно корешку книги.

Можно извлечь какую-то пользу из первой или второй половины книги. Можно извлечь пользу из верхней или нижней половины, мало ли найдутся заклинания или рецепты зелий на полстраницы. Но что можно вынести из книги, когда разрезана пополам каждая строчка?

— Нет! — вскрикнула Амелия.

— Что хоть за книга такая? — спросил Вольф.