Корона Меднобородого
Шрифт:
— Ту, что от Элефанта понесла.
— Щедрость Вашего Величества не знает границ.
Секретарь разложил письменные принадлежности. Главный конюший тут же продиктовал секретарю приказ уже от своего имени, какого жеребца и какую кобылу из каких конюшен выдать предъявителю сего.
— Что-то ты неважно выглядишь, — сказал король, приглядываясь.
— Да я тут в Париж неудачно съездил, — смутился Ласка.
— Никак на дуэль нарвался?
— Нет, Ваше Величество, во Двор Чудес зашел.
— И вышел?
— И вышел.
Король расхохотался и повернулся к секретарю.
— Что, в Париже до сих пор есть этот Двор Чудес?
— Должен быть, Ваше Величество, я там не все порушил, — ответил Ласка, подумав, что вопрос обращен к нему.
Король чуть не подавился, к нему даже поспешил королевский хлопатель по спине с титулом маркиза и при оружии.
— Запишу. Парижский прево доломает, — сказал секретарь.
Ласка откланялся и поспешил на выход, пока король не передумал.
Через окно столовой вслед доброму молодцу смотрели король Франциск и главный конюший.
— На самом деле, мне от них ничего не надо было, — сказал король, — Просто попались под горячую руку. Я их послал под настроение куда подальше и забыл, а они взяли и вернулись. Хорошо так вернулись. Я бы сказал, замечательно. Коней у меня много, а живописцев почему-то всегда не хватает.
— Да и не нужен Вам этот конь, Ваше Величество, — сказал конюший, — Больной он. Потому и держим отдельно.
— Как больной?
— У него опухоли на шее. Под челюстью с обеих сторон. Сначала маленькие были, еле нащупаешь, а сейчас уже с ладонь. На первый взгляд не видно, а как рукой проведешь, так не пропустишь.
— На что жалуется? Арман же у нас по-лошадиному говорит?
— Симптомы описать может, а диагноз поставить нет. То чешется, то болит. Спрашивать про родителей без толку, Элефант ни отца своего он не видел, ни прочих родственников. Трогать не дает. А под шкуру не заглянешь. Черт знает, что там у него. Может личинки какие-то. Из-за этих опухолей ему больно головой вертеть, и уздечкой с ним не управиться.
— Фу, гадость, — короля аж передернуло.
Можно быть сколько угодно доблестным воином и брезгливо дергаться при упоминании подкожных паразитов.
— Как же тот московит такого коня украл? — спросил король.
— Без уздечки и седла. За гриву дергал и на шенкелях шел. Ловкий малый, любой другой улетел бы с первых шагов. Конь-то большой, ногами не ухватишься.
— На одних шенкелях, без шпор и бросив уздечку, и я иногда езжу. Может быть, самим бы большой конь пригодился?
— Больной, да который под узду не пойдет? Куда его такого, на прогулку? В битву никак и в долгий путь никак. Так Вы, Ваше Величество, хоть что-то за коня получили. Художник хороший? Лошадку может нарисовать?
— Лошадку не знаю, а женщин может получше многих.
— Ну и слава Богу.
— Пусть император Карл думает, что это породистый дестрие?
— Да, хотя это наполовину черт знает, что, а не дестрие. От того жеребца, что как из-под земли вылез и как под землю ушел, шесть кобыл выносить не смогли, сдохли. Седьмая родила Элефанта. Рос нормальным конем, не по дням, а по часам. Я уж его к занятиям стал привлекать. И тут эти опухоли. И сразу характер портится. Уздечку даже надеть не дает. А силушки-то меньше не становится. Я бы его бесплатно отдал, под честное слово убрать куда подальше, чтобы во Франции кобыл не портил. Так никто же не возьмет, а кто возьмет, тот подальше не уберет.
— Эти взяли.
— Буду молиться, чтобы обратно не привезли. Кстати, что там Арман де Виллар? Оставите в Генте?
— Точно, совсем забыл. Я же при всех услал его с глаз, пока эти не вернутся, а они возьми да вернись. Пошлю гонца, пусть едет в Париж.
Тем же вечером Бенвенуто закатил на прощание в доме живописцев вечеринку, на которую Оксана не пришла. Утром Вольф уехал в Париж. Оксана и Амелия выехали вслед за ним чуть позже. Ласка направился на королевскую конюшню за Элефантом, а потом повел его тоже в Париж. Элефант шел за Лаской без седла и почти уже не шарахался от встречных-поперечных.
Голубь сообщил Колетт, что аудиенция состоялась. Другой голубь полетел в Париж за Вольфом. Третий — за Лаской до конюшен.
Конец бесплатной части
Тут бесплатной сказочке конец, а кто задонатит — молодец.
Что будет дальше?
— Всяких приключений по главу 28 включительно.
— Еще несколько преждевременно скончавшихся неудачливых ведьм и особ королевской крови
— Птица попугай, отличающаяся умом и сообразительностью.
— Рафаэлла фон Нидерклаузиц, дочь Фредерика и Кармины. Папина дочка, мечтающая о драконе больше, чем о принце.
— Граф Гаэтано Косса, происходящий из старинной духовной семьи. Что не мешает ему быть редкостной свиньей.
— Боевой выезд Службы Обеспечения под командованием Фредерика фон Нидерклаузица.
— Первое знакомство с подземным миром.
— Упомянутая в заглавии книги корона Меднобородого.
— Интриги французского королевского двора, экзотические восточные испытания для дам с орехами и для рыцарей с ежом.
— Его высочество наследный принц Максимилиан Габсбург в роли арбитра на вечеринке колдовской аристократии.
13. Глава. Сжечь ведьму
Колетт сделала большую ошибку, когда рассказала Вольфу про Амелию и про голубей. И еще одну, когда поручила слежку одним только глупым птицам, а не посидела сама в Фонтенбло денек-другой. Не узнала с самого начала про Оксану и Бенвенуто. Поэтому не узнала, что с помощью художника и ведьмы недруги смогли освободить Амелию и теперь знают про Колетт все, что знала ученица.