Коррекция
Шрифт:
– Все когда-нибудь случается впервые, – заметил Алексей. – Если мы пока не прославились, не все потеряно: у нас еще вся жизнь впереди.
– Вы мне понравились, молодой человек! – одобрительно сказал Молотов. – А ваша жена – это вообще идеал женщины. Надеюсь, еще увидимся.
Он повернулся и ушел в дом.
– Пошли и мы, – предложила Лида. – А то уже появились комары. Леш, а кто он такой? Что министр, я слышала и, кажется, что-то о нем читала, но уже не помню. Должности меня не интересуют, скажи, что он за человек?
– Твердокаменный большевик с партийным билетом под номером пять, – ответил
– Здравствуй, Коба! – поздоровался Молотов. – Лаврентий у тебя?
– Здравствуй, Вячеслав, – недовольно сказал Сталин. – Занят Лаврентий. Неужели один вечер не можете без него обойтись?
– Я подожду, – сказал Молотов. – Мне он нужен ненадолго. Интересный у тебя появился майор. А жена у него настоящая красавица, где только такую достал! Лаврентий на нее еще стойку не сделал?
– Не нужен ей наш Лаврентий. Где ты их увидел?
– Гуляли возле дачи. Я подошел и поговорил. О них уже ходят сплетни, мне вчера Микоян говорил, вот и стало интересно, с чего им такая честь. Так этот майор меня вежливо отшил. Молодец!
– Может не узнал? – предположил Сталин.
– Назвал по имени-отчеству. Жена, говорит, не узнала. Но с ней я и не говорил. Кто они такие, не скажешь?
– Кто он, ты знаешь, а она хороший художник. Ты ко мне приехал или к Лаврентию?
– Он мне нужен по делу, а тебя я всегда рад видеть, ты же знаешь.
– Сейчас я его оторву от дела, а то тебе придется долго ждать. Я тоже сегодня занят. Все перед приездом звонят, один ты сваливаешься, как снег на голову. Смотри, когда-нибудь просто не пустят.
Прошла неделя. Алексей, как обычно делал утром, передал дежурящему телохранителю пакет со своими вчерашними записями и направился в здание охраны заниматься с офицерами. Ученики у него подобрались упрямые, поэтому не ушел ни один. Форму он им немного подтянул и продолжал этим заниматься, правда, уже не так усердно, как в первые дни. А со вчерашнего дня занялись отработкой приемов. Алексей понимал, что мало что успеет за месяц-два, поэтому начал обучать своих учеников десятку самых полезных связок. Главное – научить, отработать они смогут и сами, было бы желание. Хорошо, что в группу отбирали тех, кто не занимался самбо. Хуже нет – кого-нибудь переучивать.
Берия приезжал почти каждый день. Пару раз они вместе обедали, а вчера к вечеру он поднялся к ним в комнаты.
– Пока товарищ Сталин мне вас не отдает, – сказал он Алексею. – И я с ним согласен. Вы слишком много знаете, чтобы использовать вас, как боевика. Он сказал, что после этих объяснений, которыми вы занимаетесь, придет черед отвечать на его вопросы. А я смогу воспользоваться вашими услугами, когда возьму власть. Тогда книги по науке будут переданы тем, кто у нас занимается атомом. Вы, скорее всего, тоже поедете туда. У ученых тоже будет много вопросов.
Пожалуй, он был этому рад. Несмотря на симпатию, которую к ним демонстрировал Берия, сближаться с ним как-то не тянуло, а Алексей привык доверять своей интуиции. Лида ему по-прежнему не показывала свою работу, пока его не было много занималась упражнениями, а перед ужином они больше часа разучивали три связки.
– Тебе, малыш, больше и не нужно, – говорил он жене в ответ на упрек в том, что он ей дает мало приемов. – Лучше один хорошо заученный прием, чем три десятка, которые ты знаешь кое-как. Не умеешь драться – лучше убегай, но не пытайся отмахиваться. Разве что прижмут так, что уже не убежишь. А этих трех связок тебе хватит с головой, главное – это делать их без ошибки и с максимально возможной скоростью. В скорости главный успех. Будешь выполнять медленней, чем нужно, и никакая техника тебя не спасет. В борьбе нет чудес, почти все в ней очень просто. Тренируйся, не жалея себя, развивай тело и учи приемы так, чтобы не думать над их выполнением. Я почему валяю ребят, как хочу? Просто потому, что намного быстрее их. Они видят все мои движения, но даже понимают их цель с опозданием, а о том, чтобы отреагировать, вообще нет речи. Потренируются год-два, станут гораздо быстрее. А мастерами с тем, что я дал, не станут никогда. Для этого нужны годы упорных тренировок с моим участием.
– Что, и мне тренироваться годы? – ужаснулась Лида.
– Чтобы набить морду Лаврентию, тебе хватит месяца, – успокоил ее Алексей. – Через пару месяцев сможешь вырубить и кое-кого из здешних ребят, если ударишь внезапно, и этого от тебя не будут ждать. В дополнение к остальному мы с тобой через пару дней займемся бегом. Здесь есть нормальный маршрут от фонтана к гаражу, потом вокруг дачи и к воротам. Для начала пробежим раз десять, а потом сама доведешь до сотни. Тогда уж точно не растолстеешь и так укрепишь мышцы ног, что хрен тебя кто догонит.
Алексей зашел в дежурку и поздоровался с сидевшими в ней офицерами.
– Алексей Николаевич, – обратился к нему один из них. – Старостин просил передать, что у вас сегодня занятий не будет. Вчера вечером товарищ Сталин предупредил, что после завтрака поедет в Кремль, а из ваших учеников больше половины входят в выездную группу.
– Ну и ладно, я себе тоже устрою выходной, – ответил ему Алексей. – Я тогда заходить не буду, а вы передайте тем, кто остается, что могут отдохнуть. Не возбраняется, если захотят, размяться и поработать с тем, что я им дал.
Сталин уехал через два часа. В четыре ЗИСа загрузились два десятка бойцов «девятки», а в пятый сел Иосиф Виссарионович с еще одним из телохранителей. Первыми выехали две машины с охраной, потом сталинский ЗИС и следом с минимальным интервалом пристроились остальные автомашины. Ребята говорили Алексею, что, пока не было этих бронированных монстров, впереди пускали две машины с открытым верхом, чтобы охране было удобно вести огонь во всех направлениях.
Хозяин вернулся через шесть часов и не один. Вслед за машинами дачи через ворота въехали еще четыре ЗИСа. «Свои» машины высадили Сталина и «девятку» и уехали к гаражу, а ЗИСы гостей остались стоять вдоль дороги. Вышедшие из них люди разделились. Группа из четырех человек пошла вслед за Сталиным, а больше десятка остальных направились к воротам.