Коррумпированный город
Шрифт:
– Перестань это делать, - попросил я.
– Не выношу, когда ты расчесываешь волосы. Это нагоняет на меня странные чувства.
– Значит, тебе суждено испытывать странные чувства. Мне надо идти вниз.
В коридоре раздались шаги, и кто-то попытался открыть дверь. До этого момента нам казалось, что мы находимся в горной хижине, вдали от людей, в отдельной каюте на корабле, плывущем в открытом море, в глубинах земли... И тут реальность, похожая на ощущение дурного запаха во рту, вернулась ко мне.
– Кто там?
– спросила она, ее глаза напряженно всматривались в зеркало.
–
– Минуточку, дорогая. Я сейчас выйду.
Через дверь донеслись голоса мужчины и женщины, которые разговаривали и смеялись.
– Кажется, мы провели здесь очень много времени.
– Она промокнула губы листочком туалетной бумаги "Клинекс" и встала, поправила тесемки на платье. Ее лицо, покрытое пудрой и помадой, приобрело свое первоначальное выражение холодного бесстрастия. Такое легкое превращение вызвало во мне гнев. Хотелось сорвать с нее маску и опять превратить в плачущую девочку.
– Подожди, - сказал я резко.
– Сколько я должен?
– Должен - мне?
– Она смотрела на меня непонимающим взглядом.
– Ты имеешь в виду - за это?
– Неловким жестом она указывала на кровать и себя.
– Сколько?
У нее оказалось достаточно гордости, чтобы проглотить обиду и взять себя в руки.
– С вас я денег не возьму, - сказала она мягко.
– Но ведь вы должны платить администрации?
– Конечно. Я обойдусь. Вы не понимаете. Я скорее умру с голоду, чем возьму с вас деньги.
– Не понимаю.
– Но я понял.
– Вам и не надо это понимать.
– Ее глаза потеплели и стали похожи на цветы.
– Ты назвал меня - любимая. Ты сказал это так, будто действительно так чувствовал.
Из-за двери донесся хриплый шепот Мабель:
– Ты не можешь поторопиться. Карла? Малыш сгорает от нетерпения.
– Выхожу, дорогуша. Пусть малыш пока не снимает рубашку.
– Я беспокоюсь не о рубашке, - хихикнула Мабель.
Мы открыли двери и прошли мимо них. Еще одна проститутка и еще один простофиля. Но, спускаясь по лестнице, я сказал, обращаясь к спине девушки:
– Я действительно так чувствовал.
И это была сущая правда.
Глава 9
Даже если она и ответила что-то, ответ заглушил вновь грянувший оркестр. Она ушла от меня у подножия лестницы, ее белая спина и плечи затерялись среди столиков - так исчезает призрак.
Рядом с лестницей вдоль стены выстроилась шеренга игральных автоматов - пара пятицентовых для сверхосторожных игроков, машины по десять центов для робких женщин, по двадцать пять - для веселых парочек, пятидесятицентовые машины для транжир, массивные установки с огромной глоткой, способной проглотить серебряный доллар, для азартных игроков и счастливых пьяниц. Несколько пар и два-три одиноких мужчины двигали рычагами и сыпали в машины деньги. Худосочный юноша с комплекцией скелета и быстрыми, резкими движениями трупа, приводимого в движение гальваническим током, бродил между автоматов и менял деньги.
Я разменял один доллар и попытал счастья на машине по двадцать пять центов с тяжелым выигрышным кушем, который, видно, накапливался уже давно. Первые две монеты проскочили без выигрыша. Третья выиграла две вишни и лимон, которые стоили четырех жетонов. Я довел свои затраты до трех с лишним долларов, и юноша, похожий на покойника, стал бросать любопытные взгляды в моем направлении. У него был дурной глаз - машина щелкнула и перестала выдавать жетоны. Я опустил дюжину накопившихся у меня жетонов, но получил лишь пару шоколадных плиток и так называемый лимон в придачу.
– Вам нужны двадцатипятицентовые монеты, мистер?
– спросил юноша.
– Нет, спасибо. Дела идут хорошо?
– Думаю, жаловаться не на что. В прошлом месяце у нас возникли проблемы, когда одна банда пыталась очистить машины, но мы это пресекли.
– Вызывали полицию?
– Нам это ни к чему, дружок. Видите вон того парня, который сидит один?
– Он ткнул большим пальцем в сторону крепко сложенного курчавого мужчины, сидевшего за столом возле оркестра.
– Это агент в гражданском, которого хозяин держит под рукой. Просто чтобы не возникло проблем.
Он отвернулся, чтобы разменять бумажные деньги для нервного выпивохи.
– Меня интересует, здесь ли ваш хозяин, - спросил я.
– Видите ли, мне бы хотелось с ним поговорить.
– Недавно я видел его в кабинете. Зачем он вам понадобился?
– Об этом я скажу ему сам. Где его кабинет?
Он указал на дверь под лестницей:
– Пройдете здесь, спуститесь и - до конца коридора. Фамилия указана на двери.
В коридоре стоял полумрак, но можно было различить надпись на двери: "Р. Керч. Управляющий". Дверь была массивная, такая толстая, что не вибрировала, когда я стучал. Мне хотелось удачи, и это заставляло сердце учащенно биться.
– Войдите, - донесся голос.
Я открыл дверь и вошел. Низкая квадратная комната, освещенная с потолка косым светом. Облицованный фанерой большой письменный стол, несколько стульев, в углу тяжелый сейф, приваренный к стальной плите, уходящей под пол, кожаный диван у стены. Крупный мужчина в рубашке с короткими рукавами лежал на диване и читал газету, подперев рукой рыжую голову. Кобура с наплечным ремнем висела возле него на спинке стула.
Керч сидел за столом и считал деньги. Его маленькие белые руки быстро мелькали среди пачек зеленых банкнотов, как маленькие птички в саду, где можно вкусно поклевать. Запястья выделялись полнотой по сравнению с кистями рук, как будто кто перевязал руки в этом месте и надул остальную часть, от запястий до плеч. За столом он казался очень большим, а двубортный серый габардиновый пиджак усиливал это впечатление. На шее красовался багровый шелковый шарф, разукрашенный вручную цветами заката.
Керч поднял на меня глаза. Они медленно, с усилием поворачивались в глазницах. Это были большие карие глаза с неестественно крупными зрачками. Впечатление создавалось такое, что они вот-вот свалятся с лица. Толстое, обвисшее лицо с надутыми бульдожьими губами. Но именно в глазах Керча выражалась вкрадчивость и неуемное коварство.
– Да?
– произнес он.
– Что я могу для вас сделать?
– Хорошо поставленный голос, четкая дикция - слова, выходившие из большого рта звучали удивительно отчетливо.