Кошмар на улице Зелёных драконов
Шрифт:
— Тогда уже разговаривать с тамошними богами и жрецами буду я сам, — пальцы крепкие многозначительно сжались на рукояти меча.
Как—то это… просто слишком все. Даже не верится, что фениксу этого хватит.
— Все зависит от того, как сильно ты будешь в меня верить, — Эн Лэй внезапно возник прямо передо мной — и я невольно отшатнулся. Упал б, напоровшись на камень, но он меня вовремя за пояс подхватил. — Я понимаю, что ты мне пока не веришь, э—э—э…
— Ян Лин, — представился я смущенно.
— Но я сделаю так, чтобы оправдать твое доверие, — внезапно ответил он серьезно. — Мы нападем на дома подозреваемых в столице. Ты увидишь мою мощь и помощь. Тогда ты будешь совершать этот ритуал каждый день из благодарности или из страха передо мной. Мне все равно. Но твои чувства будут питать меня.
Я запоздало встал уже ровно на своих.
Он… рванул из рукава метательный нож. Я попятился.
Но он…только хватанул себя лезвием по ладони. Руку, истекающую кровью, протянул ко мне.
— Повтори. И свое имя, — дунул на рану, выпрямился, вновь протягивая ко мне руку. — И наш договор. Я, феникс Эн Лэй, обещаю человеку Ян Лину, что сегодня до полуночи я буду помогать ему в нападении на столицу царства людей и в поисках тех, кто подставил его сестру.
— И, возможно, отравил мать. То есть…
— Я, феникс Эн Лэй, буду помогать человеку Ян Лину в поисках того, кто подставил его сестру и, возможно отравил его мать, до сегодняшней полуночи, — повторил он.
Что—то блеснуло в его глазах. Странное. Пугающее. Затягивающее в бездонный омут.
Но он вроде был бог. И он вроде обещал.
Достав свой кинжал, хватанул себя по ладони левой щедро.
Руку окровавленную протянув к последней моей надежде, торопливо сказал, пока он не передумал заключать договор с жалким бродягой:
— Я — человек Ян Лин, обещаю каждую ночь совершать ритуал в честь моего бога, Феникса Эн Лэя, который обещал…
— Который тебе поможет, — твердо возразил он.
Я повторил:
— Я — человек Ян Лин, обещаю каждую ночь совершать ритуал в честь моего бога, Феникса Эн Лэя, — и добавил: — Который мне сегодня до полуночи будет помогать найти убийц моих сестры и матери в столице Поднебесной.
Он ступил ко мне — я с трудом удержался на месте, вспомнив то странное, волнующее и пугающее чувство, когда я стоял перед огромным водопадом, могущем меня снести с обрыва и утянуть в пучину мощным древним своим потоком — и внезапно сжал своею раненной рукой мою.
В воздухе между нас прошли, словно выписываемые невидимой кистью, мерцающие, кровавые иероглифы.
Я от боли вскрикнул, но руку он не дал мне вырвать мою.
На тыльной стороне моей руки и его, под рукава наши убегали столбцы кроваво—красных иероглифов, будто высекаемых на наших телах изнутри. Больно было… первое время.
А потом — словно и не было ничего.
И когда он мою руку выпустил, то ни крови, ни раны на моей и его ладони уже не было!
— Мы теперь как одно, — криво усмехнулся феникс. — Здравствуй, мой первый и главный верующий, Ян Лин!
— И ты здравствуй, — смущенно улыбнулся, — мой бог, Эн Лэй!
Свиток 8 — Разрушенный храм — 6
Ли Кин
Толпою меня вынесло на площадь новую в городе, получившуюся на месте улицы и краев нескольких усадьб разрушенных, площади от храма, разваленного злым драконом. Из—за близости к усадьбам аристократов здесь обломков часть уже убрали. Хотя, судя по видному в проемах копошению вдали, у дворянских усадьб, местные чиновники все—таки восстановить старались в первую очередь дома.
— Восславим бога Хэ У! — тот странный степняк, которого я видела мельком, прежде чем меня снесло толпой, внезапно вознесся на высокий обломок от стены разрушенного храма.
В руках сжимал странный посох из ствола и корней крючковатого дерева высохшего, с ободранной корой, обвешенного черепами каких—то крупных зубастых ящериц и мелких грызунов. Корни сплетались на черно¬серебристом камне, будто пальцы скрюченные сплетались.
Люди остановившиеся смотрели на старика с недоверием. Он холодно оглядел их сверху вниз.
— Да почему мы богам должны каким—то верить? — проворчали из толпы.
Старик поднял свободную правую руку вверх, сжимая тонкие, длинные пальцы.
Недоверчивого юношу из торговцев как будто подняло от земли невидимой рукой, он отчаянно тянулся к чему—то у горла, ногами трепыхал напугано, потом, захрипев, обвис.
Люди сжались, придвигаясь друг к другу. Меня ощутимо зацепили в живот локтем. До чего же мерзко быть слабой женщиной! Мне бы… меч! С мечом и в мужской одежде я хотя бы могла добиться некоторого уважения от младшего господина, да броситься на чудовище, напавшее на родной город. И меня не пытались остановить другие. Да тьфу на этих мерзких драконов!
Старик поморщился, взгляд остановил на мне. Я почувствовала себя маленькой, голой и беззащитный под этим ледяным взглядом.
— Не оскорбляйте моего бога! — рявкнул он в следующий миг, делая резкое движение правой рукой — и неподвижного уже торговца отбросило в толпу.
Возле меня. Люди напугано шарахнулись в стороны от трупа, налетая друг на друга и раня еще больше.
Я сжала кулаки, мрачно взглянув на жреца неведомого бога.
Что драконы, что этот неведомый бог — все только губят моих земляков!
Он взгляд на миг еще задержал на мне. Я голову отвернула. Я была заперта среди нескольких десятков или сотен людей. Но я не хотела служить никакому богу!
— Восславьте великого бога Хэ У! — потребовал жрец. — Пусть его милость и мощь защитным панцирем лягут на этот разрушенный город!
— Денег нет! — проворчал старик—ремесленник. — Все последние забрали чиновники на восстановление своих проклятых усадеб!
— Нам твоему богу нечего принести! — женщина сказала, стоявшая возле него.