Ковчег. Исчезновения — 1.
Шрифт:
Беспалов сперва в несколько глотков осушил флягу, лишь затем сказал:
— Да понятия не имел я про этот люк, иначе бы раньше, честное слово, сбежал. Показал мне его типус один и объяснил, как выбраться. Проход узкий, но вполне можно пролезть.
— И что же это был за такой типус, который объяснил?
— То-то и оно, — сказал Гоня, — понятия не имею. По-моему, я его и не знаю вовсе, хотя трудно сказать — света нет, темень полная.
— А сам он с тобой, что ли, вылез?
Гоня помотал головой:
—
— Так это он, что ли, получается, этот типус твой, там всю бузу учинил?
— Похоже, — кивнул Гоня.
— Как думаешь, в одиночку или их там таких шайка-лейка целая?
— Нет, кажется, он один. Я предлагал помощь, но он сказал, что один справится. Если у него кто и есть, то где-то снаружи. Он меня для того и послал: вроде как бы это связным.
Картошкин внимательным взором окинул нелепое Гонино облачение — этот плащ поверх бельевой майки, при отсутствии штанов, и стоптанные тапочки на босых ногах. Спросил недоверчиво:
— И с кем же ты связь должен устанавливать, эдакий красавец?
— То-то и оно — понятия не имею, — ответил Гоня. — Он сказал, куда я должен прибыть, а там уж тот, кому надо, сам выйдет на меня… Но я так думаю… — Гоня чуть замялся. — Я так думаю — это, наверно…
— Ну! — снова посуровел Картошкин. — Жилы из тебя тянуть, смурной?
— Я думаю… — Гоня перешел на шепот. — Думаю — это Вольный Охотник…
Картошкин выпучил глаза.
— Кто?.. — переспросил он.
— Вольный Охотник из рода рефаимов, — гораздо увереннее повторил Гоня уже знакомые Еремееву слова.
Картошкин было собрался с мыслями для какого-то очередного вопроса, но в этот момент кусты, росшие поодаль, зашуршали и из них донесся приглушенный голос Коляна:
— Нашли! Кажись, этот самый люк нашли! Открыт, рядом никакой охраны!
— Ладно, с тобой еще разберемся, — сказал Картошкин Гоне. И, скомандовал: — За мной!
IХ
Внутри "Ковчега". Шестой спецблок
Выбери путь,
укажи дорогу!
…В непроглядной тьме пахло плесенью и каким-то гнильем неведомого происхождения. Вниз вела узкая, бесконечно длинная винтовая лестница с крутыми железными ступенями, Еремеев слышал, как Гоня, шедший позади него, то и дело спотыкается в своих мало пригодных для подобного путешествия тапочках. Зато старик Шмаков, двигавшийся впереди, спускался уверенно и бодро, за ним и Еремееву нелегко было поспевать.
— Ну, далеко еще? — сзади спросил замыкавший шествие Картошкин. — Тут, кажись, какая-то дверь.
— Это еще только третий этаж, — тяжело дыша, отозвался Гоня. — Ничего интересного: прачечные, подсобные помещения.
— А всего-то этажей сколько?
— Кого спрашивал — толком никто не знает, одни говорят двенадцать, другие — все двадцать пять. Я так думаю, до самого низа мало кто доходил. Нам нужен хотя бы девятый — там я по крайней мере все ходы-выходы знаю, и свои люди имеются.
— Такие же небось, как ты, боевые? — съязвил Картошкин.
— Всякие, — буркнул Гоня, кажется, на сей раз наконец обидевшись.
— Ладно, ладно, — отозвался Картошкин миролюбиво. — В общем, топать и топать еще…
— А где шестой спецблок? — вспомнив о том, что слышал, спросил Еремеев.
— Ты-то про него откуда знаешь? — удивился Гоня. — Некоторые, кстати, тут считают, что это вообще легенда, местная страшилка такая. Но если он и существует, я не знаю, где… Хотя, если по названию судить, то на шестом этаже как раз и должен быть расположен. Да и я оттуда никого не встречал. С пятого, с седьмого были люди, а с шестого — никого.
— Нам туда в первую очередь надо, — сказал Еремеев решительно.
— Сперва бы охрану нейтрализовать, — возразил Картошкин. — Охрана на каком этаже, случаем не знаешь?
— Случаем знаю, — ответил Гоня. — На восьмом. Когда я мимо лез, они оттуда, с восьмого, в дверь ломились. Но тут ломись, не ломись: ты сам видел, двери какие. Так что блокированы полностью.
— Ну что, если вправду блокированы… — чуть призадумался Картошкин. И наконец решился: — Тогда ладно, шестой — так шестой. Как думаете, ребятки?
— А мне — по этому самому делу, — спереди отозвался кто-то из архаровцев. — Хоть шестой, хоть сто шестой. Мне бы к Таньке моей вовремя поспеть: увольнительная до девяти ноль-ноль утра.
— Плюс фактор неожиданности, — непонятно что имея в виду, прибавил Колян.
— Решено! — резюмировал Картошкин. — Штурмуем шестой… Далеко еще топать до твоего шестого? — обратился он к Беспалову.
— Да рядом уже, — сказал Гоня. — Я на пятом зацепился — кусок плаща оторвал… Вот он, лоскут! Еще один пролет — и мы на шестом.
— А ну пропустите-ка, — приказал Картошкин и, обойдя остальных архаровцев, возглавил шествие.
Еремеев устремился за ним, Гоня, старик Шмаков и безотказный Колян последовали примеру Еремеева.
Вправо вел узкий, в виде рукава проход с бетонными стенами.
— Здесь! — с уверенностью сказал Беспалов.
Вдоль рукава пробираться пришлось минуты две-три, и наконец они уперлись в толстенную стальную дверь. Лишь здесь Картошкин впервые чиркнул спичкой — вероятно, прежде не желал их тратить по природной своей бережливости.