Краса непутёвая
Шрифт:
Она поднесла фото к глазам, потом поцеловала её, нежно прижала к груди. Ирина тяжело вздохнула. Потом вдруг выражение её лица стало жестоким и даже злобным. Татану решительно разорвала фото на мелкие части, сложила их в правую ладонь и вышвырнула в раскрытое окно.
Августовский ветер подхватил кусочки измельчённой фотобумаги и поднял их высоко в небо. Потом резко швырнул их далеко-далеко. Но, конечно же, не до того самого кладбища под Хабаровском, где покоился Граков. Но мелкие клочки разорванной фотографии, будто бы, так и посыпались на красивый и большой мраморный памятник. На нём
Вслед за бумажками, пылью на могилу стали падать капли дождя, который становился всё гуще и гуще. Он уже шёл и здесь, за окном палаты районной больницы, где Татану пыталась на веки вечные забыть о недавнем прошлом. Ветер с дождём трепал её волосы, увлажнил её щёки и… подоконник. Ирина плотно закрыла створки окна.
В одном из классов местной средней школы собрались будущие повара. Всего одиннадцать девушек в возрасте от шестнадцати до двадцати пяти лет; две сорокалетние женщины и молодой парень. Из самых разных посёлков и сёл района приехали сюда учиться люди, на ускоренных курсах поваров, потому, что, время от времени, специалисты такого профиля требовались району. Они нужны были на драгах, в леспромхозе, в школах и детских садах…
Собравшиеся в классе знакомились с обстановкой и друг с другом, вели беседы в ожидании преподавателя. Все говорили, но молчали, положив перед собой толстые общие тетради, Ирина и этот парень. Скорей всего, ему было лет двадцать. Но по внешнему виду, можно сказать, человек без возраста. Малорослый, хрупкий, рыжеволосый. Ясно, что такого с небольшой охотой взяло бы начальство, как говорится, на любую чисто «мужскую» работу. Видно, что, хоть и жилист паренёк, но хил. Развитой мышечной системы бог ему не дал, а сам он не удосужился… подкачаться.
В рядах Российской Армии он, естественно, не служил, ибо был слеп на один глаз. Правое око, тоже карее, как и левое, не двигалось. Было искусственным. Это Татану заметила сразу, да и, вероятно, не только она одна.
Вдруг дверь класса раскрылась, и в класс вошёл маленький толстенький и розовощёкий мужик. Но выглядел он импозантно, почти, как франт – чёрный костюм, фиолетовый галстук, болтающимся под воротом белой рубашки. Все встали, приветствуя его. Он выставил вперёд правую ладонь правой коротенькой руки, демократично давая понять, что вставать с мест не следует. Будущие повара заняли свои места.
Ехидно прищурив глаза, он сказал:
– А поднимите руки все те, кто хоть раз в жизни самостоятельно смог почистить и поджарить картошку!
Абсолютно все, некоторые со смехом, даже парень, подняли руки.
– Единогласно! – Специалист по поварскому делу, кажется, не скрывал своего хорошего настроения и желание поболтать ни о чём. – Тогда, ответьте мне, что я здесь делаю, если вы всё умете и знаете. Молчите? И правильно. Потому, что только настоящий истинный художник и мыслитель в области кулинарии, не равнодушный человек, с добрым сердцем и старанием может приготовить, пусть не многие, но основные блюда на таком уровне, чтобы их даже можно было… есть, то есть употреблять в пищу. Без нежелательных для желудка последствий.
Тут уж весь класс засмеялся.
Преподаватель указал пальцем на паренька и сказал:
– Вот вы, встаньте, пожалуйста!
Парень, смутившись, приподнялся с места.
– Вот вас, молодой человек, что привело сюда? Почему вы решили стать, к примеру, не космонавтом, а поваром.
– Потому, что, сами понимаете… В космонавты меня не возьмут. Сюда, и то, со скрипом, пристроили. А работать где-то надо. Мне уже скоро двадцать лет.
– Садитесь! – Сказал преподаватель.– Даже сейчас, в один из дней мирового экономического кризиса, я ставлю вам «пятёрку». Прямо и конкретно, в журнал. Как ваше имя и фамилия?
– Анатолий Загребнюк,– ответил парень.– Из села Заречинское.
– Не слышал, – преподаватель состроил гримасу удивления и даже недоумения.– Абсолютно не слышал.
– Наше село находится между Заметным и Лонгами.
– Где находится ваше село, в котором проживает три с половиной человека, извините, я знаю. Я не слышал главного? Вашего отчества. Вот чего я от вас, уважаемый друг, не услышал.
– А-а! Ну, ладно. Тогда, Анатолий Петрович… Загребнюк.
– Садитесь! Я горжусь вами! Вы честный человек. Таким должен быть настоящий российский повар,– преподаватель не унимался и сыпал остротами направо и налево.– Но, конечно, не в такой степени, чтобы кормить бубновых тузов антрекотами, а самому сидеть на чёрном хлебе. Тогда это будет не повар, господа! Это будет посмешище!
Улыбающийся Загребнюк сел, а преподаватель поварских наук стал ходить перед классом, потирая руки. Настроение у слушателей курсов он поднял в течение нескольких минут на высокий уровень, нашёл с классом полный контакт. Всем было весело. Казалось, повар-преподаватель и не собирается переходить непосредственно к делу.
Он вдруг остановился и, почесав подбородок, решил не торопиться переходить непосредственно к занятиям. Вероятно, считал, что вступление ко всему, не так уж и великому по времени, курсу поваров должно быть именно таким весёлым, со своеобразными экскурсами в житейские дела и даже в историю всего Человечества.
Преподаватель решил резко в своих схоластичных рассуждениях, что называется, в мир древних легенд и преданий. Абсолютно серьёзным тоном он решил напомнить слушателям о мифах Древней Греции, которые, как многим казалось, не имели ни какого отношения к тому же гороховому супу. Речь пошла о Герое древних преданий Геракле. Специалист по поварскому делу рассказал о том, как накачивал свою мускулатуру всем известный, хотя бы по анимационным фильмам, Геракл, он же – Геркулес.
Каждое утро прославленный «качок» древних времён обходил по периметру огромный стадион с телёнком на плечах. Время шло, и буквально через год Герою Эллады приходилось, прогуливаясь таким образом, носить на своём загривке на спине, не телёнка, а очень большого быка. Всё происходило именно так, поскольку представители крупного рогатого скота очень быстро растут и набирают вес.