Красная королева
Шрифт:
Это стояние двух небольших армий на реке Архан должно было вскоре закончиться. Или войной, или отступлением папских войск: начиналась зима с метелями и морозами. Однако произошло нечто странное: после примерно месяца противостояния голуби перестали прилетать.
Первую неделю я не слишком беспокоилась: ледяные ветры, хищники и всевозможные случайности. Кроме того, очень поднимал мне настроение почти полуторатысячный отряд войск, присланный отцом, королем Сан-Меризо.
Увы, в город я их впустить не могла. Зато они обосновались в двух днях пути от Сольгетто, в городе Ангерсте.
Бургомистру города я писала лично и пообещала возместить все расходы на содержание. Потому, с одной стороны, я испытывала облегчение, понимая, что уже почти выиграла. С другой — каждый день «рыдала» от жадности, представляя, во сколько мне это обойдется. Конечно, казна не совсем пуста, но мне придется изрядно ею попользоваться. Было откровенно жалко тратить деньги на эти дурные игрища…
Странное затишье и перерыв в новостях очень нервировали меня. Поэтому, когда прискакал гонец, я вздохнула с облегчением. Хоть какие-то сведения можно получить прямо сейчас. Для таких экстренных случаев, как прием гонца в карантинном городе, существовало особое изобретение. Оберегало оно вовсе не посланника. Напротив, это жители чумных городов боялись проникновения внутрь новой заразы.
Выглядело изобретение, как установленное на помосте гигантская клетка, да, по сути, клеткой оно и являлось. В этой клетке бедолага гонец будет сидеть до тех пор, пока местные лекари не признают его здоровым. То есть пару недель точно. Разумеется, ему не дадут помереть с голоду, но и подойти к нему никто не рискнет.
Для приема внутрь воды и еды устроено специальное отверстие в потолке. Все припасы будут спускаться сверху на веревке в специальной корзине. Чтобы человек не замерз, устройство это располагают в огромном сарае, где будут топить печи. В клетку для удобства накидают соломы, овечьих шкур и попон. Под один из углов клетки, свисающий с телеги, ставят поганое ведро, куда и будет опорожняться бедолага.
Все эти подробности я узнала от герцога де Сюзора, когда мы в карете ехали на окраину города, в тот самый сарай. Тащить клетку во дворец было просто немыслимо. Я смотрела в окно: улицы Сольгетто были полупусты. Даже на рынке не толпились привычные сборища народу. Через распахнутые ворота видно было, что торговать выходят буквально единицы.
Зато пробегающая стайка нищих мальчишек что-то звонко пела, нарушая напряженную тишину города, изредка перебиваемую глухими колокольными звонами.
— Слышите, ваше величество? А узнаете? — с улыбкой спросил герцог.
Я прислушалась. Особым вокальным мастерством исполнители не отличались, зато громкость голосов была превыше всяческих похвал.
Из Рамейска был легат
Толст и грозен. И мордат.
Но господь прибрал скотину.
В ад он первый кандидат.
С ним и кардинал Ришон.
Пусть не толст был, но смешон.
На костре сгорел как грешник.
И не будет воскрешен.
Стишки, конечно, были весьма так себе. Но я и не сумела бы написать что-то грандиозное. Зато на дурацкие частушки с насмешками над церковью моих умений хватило. Пусть лучше народ распевает песенки о церкви, чем насмехается над слабой королевой.
— Признаю, ваше величество, — герцог поклоном обозначил свою «вину», — недооценил я ваш замысел. Замечательная идея! А песенки эти, что вы сочинить изволили, теперь поют по вечерам в трактирах. Бытует мнение, что пиво и крепкое вино не допускают к человеку заразу.
Молодой военный, который согласился подвергнуть себя такой экзекуции, выглядел изрядно уставшим. Новости, которые он привез, хоть и были, в общем-то, частично ожидаемы, но хорошего настроения мне не добавили.
Во-первых, папские войска ушли. Что, безусловно, было большой радостью. Во-вторых, герцог де Богерт, вместо того, чтобы распустить часть войск по месту службы, попытался перекупить некоторых офицеров и в целом сделал это вполне успешно. Не знаю уж, что он там им обещал, но часть войска намеревалась идти в столицу вслед за герцогом. Разумеется, генерал де Кунц такое допустить не мог. И поэтому, разбившись на две части, войска устроили бой. Самый настоящий бой.
— Ваше королевское величество, генерал оценивает потери убитыми и ранеными от пятнадцати до двадцати процентов, — докладывал мне гонец. Герцог де Богерт взят в плен. Генерал де Кунц серьезно ранен. Перевозить его пока опасаются.
Я пообещала себе отблагодарить юного лейтенанта, как только смогу: новости и в самом деле были крайне важными. Теперь надлежало действовать незамедлительно. После некоторого совещания с де Сюзором во дворце были собраны все доступные мне на данный момент силы: гвардейская охрана самого дворца, около пятидесяти человек старших выпускников школы дофина и около сорока человек городской стражи: тут брали только добровольцев. Никакого серьезного сопротивления я не ожидала, но риск все же был.
То, что мы с Роганом де Сюзором собирались проделать, можно было охарактеризовать как захват власти. Инструкцию дворцовым офицерам герцог давал сам. Из этих людей были сформированы четыре военных отряда. Общее командование операцией взял на себя капитан Ханси.
Около полуночи дворцовые ворота распахнулись, и команды выехали. Каждая со своим заданием. Они стучали в дома королевских Советников и именем королевы требовали выйти. В первый заезд в трех случаях из четырех советника прямо в домашней одежде брали под белы руки, сажали в карету и везли во дворец. В четвертом случае пришлось сжечь ворота. Для такой оказии каждый отряд вез с собой бочонок лампового масла. Эти рейды повторялись всю ночь, и к утру большой королевский Совет был собран процентов на девяносто.
Сперва говорил герцог Роган де Сюзор. Он рассказал о последних новостях, полученных от гонца: о ранении генерала Вильгельма де Кунца, аресте герцога де Богерта и некоторых офицеров. Он напомнил советникам, что воля покойного короля изложена достаточно четко: регентом дофина должна быть назначена королева.
— Загляните в свою душу и разум, господа советники! Будьте честны и ответьте: где в столь трудное для страны время находятся священники. Кто из них поддержал трон? Кто оказал хоть какую-то помощь государству? Те, кто толкают Луарон под руку Рамейского престола, клятвопреступники!
Вялые голоса в защиту Матери Церкви все же были, и каждого говорившего я запомнила. Впрочем, все это продолжалось не слишком долго. Я встала и сообщила советникам:
— Сегодня вы все остаетесь во дворце. У вас будет целый день и еще ночь на раздумья. Завтра на Большом Государственном Совете мы подпишем документ о регентстве, и вы принесете личную присягу дофину.
Министра финансов, который попробовал было возражать против личной присяги, я осадила:
— Вы поставлены у самого трона. В ваших руках огромная власть. Но вместе того, чтобы поддержать трон, вы, как крыса отсиживались в своих домах за закрытыми дверями. Почему, господа советники, среди вас я единственная, кто организовал раздачу хлеба? Почему деньги на это идут не из казны, а из моего кармана? Или вы не знаете, как выглядят голодные бунты? Или вам напомнить, господа советники, чем закончилась похожая история в княжестве Кирино? Никто из вас не показал, что готов нести тяжесть власти и стать достойной опорой моему сыну. У вас сутки на раздумья, господа советники. Утром я назначаю Большой Государственный Совет и ожидаю, что он утвердит мое регентство. Затем, в полдень в Тронном зале я от имени своего сына приму вашу присягу.