Красная ниточка
Шрифт:
— Она была ручная. Вы же знали, что у неё на лапке красная ниточка. Убивать такую птицу!..
— Ниточка! Что-то не припомню…
Алёша подходил к нему всё ближе, зажав в руке ножку кедровки.
— Что это ты там ещё припас для меня? Ну-ка, покажи!
— И покажу! Вот! — Алёша разжал руку. — Вот посмотрите, если не видали ниточку.
— Смотри-ка, на самом деле ниткой кто-то перемотал. — Внезапно он ударил снизу по Алёшиной руке, и лапка, описав дугу, упала в воду.
— Вы не деритесь!..
Черняков схватил Алёшу за ворот рубахи и сказал:
— То мы всё с тобой байки рассказывали, вот теперь поговорим!
Не выпуская Алёшу, он осторожно прислонил своё ружьё к валуну и, размахнувшись, ударил его по щеке.
Урез не пошёл за Алёшей: он боялся Чернякова и остался за кустами. Ему передалось волнение Алёши. Урез поджимал уши, топтался на месте, подвывал. Он не знал, что ему делать, хозяин не звал его. Но когда Алёша вскрикнул после удара и упал на камни, пёс бросился на Чернякова и ударил грудью в плечо. Черняков не успел увернуться. Он споткнулся о камень и шлёпнулся в воду.
Алёша поднялся. В глазах были слёзы. Черняков стоял, весь мокрый, по колено в воде, без кепки.
— Убери собаку! Слышишь? И ружьё не тронь! Не тобой положено!
Алёша разрядил ружьё браконьера. Два патрона были заряжены огромными свинцовыми пулями-жаканами. Ясно было, что Черняков хотел убить лося.
— Алёха, ну будет тебе! Убери этого выродка! Ну, что ты там нашёл в моих патронах?
— Что искал, то и нашёл. Урез, ко мне! Не бойтесь, не тронет, если не напроситесь.
Черняков вышел на берег, подошёл к ружью, схватил его и, недобро усмехаясь, сказал:
— Ну, Алёшка, подымать буду, а этого я не забуду. Отдай патроны!
— Не отдам! — Алёша бросил их в речку.
— И это припомню!
НЕВЕСЕЛОЕ РАЗДУМЬЕ
Когда Алёша ушёл, браконьер сел на камень и долго сидел, обхватив голосу руками. То, что он побил Алёшу, Черняков считал делом не только справедливым, но и необходимым. «Где это видано, чтобы мальчишка учил охотника, как вести себя в тайге! Ну, погоди, доберусь я до тебя, ты у меня узнаешь!.. Черняков сиял мокрую одежду, развесил её на ветках. Из руки сочилась кровь; он срезал веточку крушины, содрал кору, размял её п приложил к ране. Кровь унялась. Когда одежда высохла, он оделся, сел, закурил.
Обычно, находясь в тайге, он думал только об охоте. Рассчитывал, когда и где сделает привал. Думал о ценах на мясо, пушнину, рыбу, прикидывал, сколько получит денег. Но сейчас привычные мысли не шли ему в голову. Он сидел и долго слушал знакомые голоса реки и вспомнил почему-то своё детство…
Вот он в таком же возрасте, как и Алёша, идёт с отцом по тайге. Он уже охотник. За плечами плохонькое ружьишко. Холодно. Глубокий снег. Трудно идти на лыжах. Ещё трудней Шарику. Лайка чуть не с головой проваливается в снег.
Они идут белковать.
Показалось зимовье, занесённое снегом. Здесь они будут жить до нового года несколько месяцев.
Припомнился Саньке первый день охоты. Он выстрелил в белку и промахнулся, а отец ударил его кулаком по лицу и сказал:
— Не пускай порох с пулями на ветер! Смотри мне, за каждый промах учить буду!
Мальчишкой Саньку били несчетное число раз, а запомнилась же ему только эта обида. Он шёл на охоту, сознавая себя взрослым, добытчиком, а отец в первый же день побил его. Такое не забывается.
Отправляясь на охоту, Санька взял с собой книжку. Книжку подарил ему учитель осенью, когда Санька закончил трёхклассную школу. На титульном листе учитель написал красивыми буквами: «За успехи и примерное поведение».
Вечером, когда жарко горела печка, Санька сел поближе к огню и вытащил заветный подарок. Отец приказал:
— Дай-ка сюда, грамотей!
Санька отдал. Отец бросил книгу в огонь, сказав:
— Забудь про книги навсегда! Нам с тобой некогда книгами баловаться. Выучил я тебя, кончил три класса, теперь купец не обсчитает. Глаза на книги не порть — запорю!
Ночью Санька плакал, ему жалко было книгу с картинками. Больше он никогда уже не читал книг.
Потом припомнился день, когда отец убил лосиху. Они с отцом снимали с неё шкуру, а возле на тоненьких ножонках стоял лосёнок. Как радовался Санька этому лосёнку! Вся деревня сбежалась смотреть на него.
Прошло полгода, и отец сказал:
— Бери, Санька, ружьё.
Санька взял ружьё, покорно пошёл за отцом. Лось ел сено за домом у стога.
— Бей! — приказал отец.
Санька дрожащими руками поднял ружьё и убил лося.
Спустя несколько дней после гибели лося Санька взял ружьё и пошёл в тайгу. Стояло лето, на охоту был запрет, а он подстерёг и убил кабаргу.
Отец похвалил:
— Молодец, добытчиком растёшь!
С тех пор Санька не знал жалости ни к зверью, ни к птице.
Что это? — спросил себя Черняков. — Отцу надо спасибо сказать, что учил сызмала, человеком сделал. Дом свой, достаток поболе, чем у председателя колхоза… А быка я подожду». Браконьер потянулся, зевнул и скоро уснул, прислонясь спиной к сухой ёлке. Он привык спать, сидя у костра.
Второй раз направился к броду старый лось. Он не мог больше оставаться возле Синего ключа: овода, как буравами, сверлили его кожу. Успокоенный тишиной и всё же не веря этой обманчивой тишине, лось бесшумно двигался по берегу Синего ключа. У берега он остановился, высунул голову из-за куста крушины, осмотрелся, потянул носом. Ветер дул по долине от Байкала и уносил запах охотника. Лось вышел на береговую гальку, заметил сидящего человека и не испугался: в позе человека он не увидел угрозы. Голова его поникла, весь он обмяк. Подойдя ближе, старый лось расслышат, что человек издаёт тихий храп, и это его не испугало. Лось прошёл совсем близко от спящего, не спеша перешёл реку и скрылся в тенистой пади, где можно отдохнуть от злых оводов и подремать до вечера.