Красная ниточка
Шрифт:
Курбат кивнул головой:
— Правда! Без меня ты совсем пропадешь.
Они набрали ворох веток, нарвали сухой прошлогодней травы, с упавшей берёзы Курбат надрал берёсты и сложил костёр. Костёр вспыхнул от одной спички. Затрещали сучки, сразу стало уютней среди угрюмых скал. Весёлый огонёк придал храбрости Курбату, и он, несмотря на все уговоры, отправился в разведку. Вернулся он очень скоро с поцарапанной щекой и разорванными штанами.
— Ну что? — спросила Лиза.
Курбат долго не мог отдышаться, наконец сказал:
— Они где-то здесь. И земля вся истоптана, и я ещё нашёл следы на дереве.
— Какие следы, почему на дереве?
Курбат подбросил в костёр дров и объяснил:
— Запомни, Лизавета, что у каждого медведя есть свой участок: только он там и охотится, копает корни и живёт один. Вокруг своего участка медведь ставит метки когтями па дереве. Каждый медведь посмотрит: кора содрана-и знает, что здесь чужой участок.
— А если кто заберётся к нему?
— Тогда война не на жизнь, а на смерть!
— Значит, мы попали в медвежий участок?
— Ещё спрашиваешь! Я только вышел, а медведица в траве стоит. Чёрная, как головешка. Хочешь посмотреть?
— Ил за что!
— Я так и знал. Всё одному приходится. Курбат туда, Курбат сюда! — Он глотнул слюну п спросил: — Ты есть хочешь?
— Немножечко хочу.
— Боишься, вот и немножечко хочется, а мне очень хочется. Храбрый человек не теряет аппетита никогда!
— Но у нас ничего нету. Мы так с голоду помереть можем,
Курбат сказал бодрым голосом:
— В тайге трудно умереть с голоду, недели две мы можем прожить.
— Ты с ума сошёл — две недели!
— Я так, на всякий случай говорю. Чтобы тебя успокоить. Шипышку будешь есть?
— Ага.
— Сейчас! — Курбат кивнул и пошёл от костра.
— Не уходи далеко!
Курбат скоро вернулся с пучком сочных стеблей дудника и пригоршней зелёного ещё шиповника. Лиза поела ягод, напилась воды из ключа и уснула возле костра. Курбат взял увесистый сук и стал на страже. Он стоял, прислушиваясь, что делается вокруг, и ему ясно слышалось, что поблизости кто-то ломает кусты, ворочает камни. «Хорошо, что Лиза не слышит, — думал он, — а то бы она умерла от страха».
Курбат подложил веток в костёр и задумался над тем, как они проведут ночь. Дров явно не хватит. Невдалеке лежала большая берёза с двумя стволами. «Придётся развести костёр между стволами, — решил Курбат. — На всю ночь хватит».
Курбат так и сделал. Теперь в ущелье горели два костра. Возле одного, маленького, свернувшись калачиком, спала Лиза, возле другого, большого, сидел Курбат, прислонившись спиной к берёзе и зажав сук между колен.
Лиза проснулась среди ночи от холода. Её маленький костёр давно погас. Спросонок девочка не сразу поняла, где она. Платье, лицо, волосы у неё намокли от росы. Вместо мягкой постели она лежала на примятой траве, над головой горели звёзды. Зубы у неё стучали от холода и страха. Тут она увидела малиновый огонь второго костра. Курбат рассчитал правильно — огонь медленно грыз стволы берёз, двигаясь между ними.
Лиза подошла к огню, протянула руки. Курбат спал, положив голову на сук. Сучья у берёз отгорели. Лиза подтащила несколько больших сучьев и бросила на тлеющие угли.
Скоро огонь загудел. Лиза поворачивалась к огню то спиной, то грудью и скоро совсем согрелась. Стала будить Курбата. Курбат сел и сказал, не открывая глаз:
— Я сейчас, бабушка… Сейчас…
— Да проснись же ты! Какая я тебе бабушка!..
Курбат подвинулся к огню, лёг и захрапел.
Небо чуть посветлело. Глухо ревела река. По ущелью носились летучие мыши. Лиза боялась звёзд, тишины и особенно летучих мышей. И всё-таки она встала, подвинула в огонь толстый сук и опять села поближе к Курбату. С кручи со звоном скатился обломок. Это не было страшно — в гора;; всегда падают камни. Страшней какие-то звуки внизу, за тёмной завесой деревьев, там нет-нет да что-то обвалится, будто кто-то подкапывает гору. Лиза встала и пошла от огня, погружаясь в холодные сумерки. Её обступили деревья, камни, шиповник хватал за платье и царапал ноги, летучие мыши носились вокруг нее, привлеченные её светлым платьицем. А Лиза шла и шла вперёд, туда, где кто-то копал землю; её сердечко дробно стучало. Она останавливалась, прислушивалась и снова двигалась к непонятному существу.
С каждой минутой становилось виднее. Гольцы затеплились розовым светом.
Впереди Лиза увидела что-то чёрное, большое и неподвижное. Это был пень. Она остановилась в замешательстве.
Под ногами у неё посыпались камни и забулькали, падая в воду. Лиза удержалась, схватившись руками за ветку. У неё внезапно ослабели ноги, ей стало жарко и весело. Она стояла и думала: «Какая я всё-таки трусиха, воды испугалась, какого-то пенька! Но откуда взялась вода? Почему воды здесь раньше не было?
Донёсся жалобный крик Курбата:
— Лиза! Где ты? Лиза!
— Это вода! Вода! Вода!.. Курбатик, вода!
Курбат появился возле неё, волосы у него стояли дыбом, лицо выпачкано сажей.
— Ты куда ходила? Зачем? Почему меня не разбудила? Если что случится, Курбату отвечать? Да?
Когда Лиза всё ему рассказала, он почесал за ухом.
— И чего испугалась — воды и пенька! Конечно, вода прибыла в речке и залила все протоки. Ребёнку понятно. Неужели сразу не догадалась?
Лиза покачала головой и сказала печальным голосом:
— Ох, и попадёт же нам дома!
Курбат с удивлением посмотрел на неё:
— Попадёт? Нам? Мы что, в лесу не ночевали? Нас ещё хвалить будут за то, что мы не испугались и перехитрили медведей.
Курбат стал поспешно собирать камни.
— Медведей-то не было ведь, — робко заметила Лиза. — Вместо медведицы — пенёк.
— Пенёк пеньком, медведи медведями. С вечера были, утром ушли, сама на следы посмотри. Не знаешь, так не говори! Где чёрный камень? Ага, вот. Ну, пойдём. Я первый, ты за мной. И ничего не бойся. С тобой Курбат!
— Железное сердце, — добавила Лиза.
— Теперь уже не железное — стальное. Если бы ты знала, как я весь закалился за эту медвежью ночь.
ОБЫКНОВЕННЫЙ ДЕНЬ
Прошло несколько дней. В Тёплых ключах уже стали забывать о тревоге, вызванной исчезновением Лизы и Курбата. Их тогда искали всю ночь, жгли костры, стреляли из ружей. Зато возвращение Лизы и Курбата превратилось в настоящий праздник. Ребят жалели, восхищались их храбростью. И хотя Лиза вначале уверяла, что никаких медведей не было, верили больше Курбату, а тот так убедительно, с таким жаром рассказывал, сколько они перенесли за ночь, осаждённые «стадом» медведей, сколько проявили храбрости и находчивости, что в конце концов даже Лиза стала сомневаться в своих собственных словах.