Красная ниточка
Шрифт:
— Ну конечно! — радостно воскликнул Курбат. — Я так сразу и подумал. Алёшка, затягивай, как только он сделает выдох!
Втроём они затянули подпруги, и Кавалер как ни в чём не бывало начал пощипывать листья на берёзе. На седло стали укладывать палатку, мешки с продуктами, посудой и папками для гербария. Гога принимал самое горячее участие в погрузке, но его почему-то сразу невзлюбил Кавалер. Выждав удобный момент, он схватился зубами за рукав его новенькой куртки.
— О! Это совершенно дикий мустанг! — отскочил Гога и стал рассматривать дыру на рукаве.
Ещё одно забавное событие задержало на несколько минут выход экспедиции. Пока все смеялись и сочувствовали Гоге, подкрался Секретарь и украл у Тани кулёк с пирожками.
Наконец экспедиция тронулась. Кавалер бодро засеменил вверх по ручью. Ему не терпелось поскорее очутиться в тайге, где он надеялся избавиться от неприятной тяжести, давившей на спину.
Ребята пошли с экспедицией, но Лизе пришлось остаться.
— Ребята, только скорей возвращайтесь! — крикнула она.
Алёша помахал рукой, а Курбат сказал, обращаясь к Анне Ивановне:
— Слыхали? Им всё скорей. А не подумают, что у нас целый караван на плечах.
Анна Ивановна улыбнулась и ничего не ответила. Она тоже была нетерпеливой женщиной — ей хотелось поскорее очутиться в самой глухой тайге и приняться за поиски неизвестных растений.
ДОРОГА КАК ДОРОГА
Когда Кавалер понял, что ему не удастся сбросить поклажу и улизнуть от работы, то побрёл своим нормальным прогулочным шагом. Перед каждым пригорком он останавливался. Тогда один из проводников тянул его за повод, а второй подталкивал сзади. Студенты ушли далеко вперёд, а Анна Ивановна ушла в сторону от тропы, приглядываясь к растениям.
Урез не отходил от Алёши и лаем безуспешно пытался подбодрить упавшего духом Кавалера.
Впереди желтела глубокая яма. Караван остановился. Урез стал деловито обнюхивать её.
— Опять Трёхпалый. Видишь? — спросил Курбат.
На жёлтой глине ясно и крупно отпечатались медвежьи лапы.
— Совсем недавно здесь был, — подтвердил Алёша. — Земля ещё не засохла.
Они пошли дальше, рассуждая о том, куда подался медведь и где он сейчас.
— Наверное, на черемше пасётся там, в пади. — Алёша махнул рукой.
— Нет, уж если он взялся за бурундуков, то всю сопку перекопает.
Пройдя с километр, они опять увидели под кедром глубокую яму.
Урез заворчал. Почуял недоброе и Кавалер. Поднял голову, повёл ушами и пошёл побыстрее.
Начался крутой подъём. У коня скользили копыта по сухой оранжевой хвое, но на этот раз он самоотверженно карабкался вверх.
Но случилась беда: лопнула подпруга и седло стало падать набок.
— Держи! — завопил Курбат.
Алёша подставил плечо и, сбитый с ног, покатился под гору. Перегоняя его, подпрыгивая на корнях, гремя посудой, летел вьюк вместе с седлом.
Курбат склонился над Алёшей:
— Ушибся?
Алёша сел, улыбнулся:
— Да нет. Только голова кружится…
Они побежали вниз. По счастью, вьюк задержали цепкие и упругие кусты рододендрона. Алёша сказал с облегчением:
— Хорошо, что не влево покатились, а то попали бы в речку. Вот было бы дело!
Развязав вьюк, ребята стали перетаскивать поклажу. Поднявшись на гору, они с радостью увидели Кавалера. Конь заржал.
— Обрадовался! — сказал Курбат. — Теперь он от нас никуда не денется. Хоть не привязывай.
— Всё-таки надо привязать, — сказал Алёша, — вдруг испугается кого-нибудь.
Алёша привязал коня к дереву, приказал Урезу остаться, и они с Курбатом пошли за оставшимися вещами.
В тайге стояла жара. Иногда только снизу от шумевшей в узкой долине речки тянуло холодком, будто из подвала.
Мальчики обливались потом. Наконец они последний раз спустились за седлом, а когда подняли его на гору, то увидели огорчённую Анну Ивановну. Она спросила:
— Сами-то не ушиблись?
— Мы-то? — Курбат усмехнулся. — Сопка как пух мягкая.
Анна Ивановна покачала головой, глядя на крутой скат. Там между стволами елей и кедров лежали сизые бескорые валежины с острыми сучьями.
— Я по кашкарнику прокатился, только и всего, — сказал Алёша
— Дорога как дорога, — заключил Курбат и пожал плечами, удивляясь, что взрослая женщина придаёт значение такому пустяку. — Я в прошлом году в Байкал с кручи полетел, и то ничего, а тут и ста метров не будет. Беда у нас другая: подпруга вот…
— Вижу. Что делать-то будем?
Алёша предложил:
— Давайте сошьём ремень.
— Плёвое дело, -, кивнул Курбат.
— Конечно, работа пустяковая, — согласилась Анна Ивановна. — Но где взять шпагат? Простыми нитками не сошьёшь,
— Мы простыми н не будем. — Курбат полез за подкладку своей кепки и вытащил жёлтое колечко капроновой лески. — Берёг на тайменя. — И он тяжко вздохнул.
— Я подарю тебе новую леску, — пообещала Анна Ивановна. — Из Москвы пришлю.
— Не вздыхай, — сказал Алёша, вытаскивая перочинный ножик с шилом. — Навздыхал подарок.
Курбат, словно бы н не слышал этих слов, тут же взялся за дело. Алёша протыкал шилом дырки в ремне, а Курбат продевал в них леску п затягивал.
Починив подпругу, они снова заседлали и навьючили Кавалера. Теперь можно было продолжать путь.
Тропа медленно поднималась в гору. Скоро перед путника ми открылась горная долина. Внизу среди зелени поблёскивала речка. На каменистых склонах гор темнели пятна кедрового стланика. Это выносливое растение находило пищу на голом граните и бесстрашно забиралось на вершины гольцов.