Красные туманы Полесья
Шрифт:
Народ повалил к церкви, встал толпой.
Курц подозвал к себе старосту и спросил:
– Это все жители села, господин Гуско?
– Да вроде все. В толпе как определишь? И не построишь. Мужиков мало, которые понимают, что это такое. В основном тут бабы.
– А мужики в партизанах?
– Нет, господин оберштурмфюрер. В армии, это да, но их призвали. Многие не хотели идти в военкомат, их сотрудники НКВД вылавливали. Кто-то уже погиб, кто-то ранен. Похоронки в село приходили.
– Меня
– Для чего, герр оберштурмфюрер.
– Для проведения воспитательной работы.
– Но вы ведь?..
Командир взвода СС оборвал старосту:
– Делайте то, что вам приказано, господин Гуско!
– Но кого выбирать?
– Это не имеет значения.
Староста с полицаями пошли к толпе, которую окружило отделение эсэсовцев.
К взводному подкатили мотоциклы. Командиры экипажей, сидевшие в колясках за пулеметами, посмотрели на него.
– Действовать по команде, только по людям у церкви! Остальных не трогать! – распорядился он.
– Яволь, герр оберштурмфюрер!
Гуско с полицаями бесполезно пытались вывести людей к церкви. Никто не хотел идти туда.
Видя это, Курц усмехнулся и подал знак командиру отделения, которое стояло вокруг толпы. Эсэсовцы отошли от людей.
– Внимание, по толпе, огонь! – приказал оберштурмфюрер.
Эсэсовцы вскинули автоматы и начали поливать толпу свинцом. Ударили пулеметы мотоциклов. Огонь открыли и каратели второго отделения.
Люди в панике ринулись по сторонам, но это их не спасло. Несколько человек бросились к лесу. Их расстрелял пулемет, установленный на бронетранспортере. Через минуту наступила тишина. На площади, где недавно стояла толпа, лежали тела женщин, мужчин, подростков стариков и детей.
– Считать трупы. Раненых добить! – приказал Курц командиру первого отделения.
– Да, господин оберштурмфюрер!
Курц отошел к церкви. Он слышал, как захлопали пистолеты и прогремели две короткие автоматные очереди. Его солдаты добивали раненых. Офицер достал портсигар со свастикой, подарок командира батальона.
Рядом с ним оказался полицейский, молодой парень с бледным, как у мертвеца, лицом.
– Как зовут?
– Прохор. – Полицай икнул. – Игнатьев. – Он указал на тела. – Там и староста, и старший полицейский Иван Иванович.
– Они не выполнили приказ и за это поплатились. Идет война, Игнатьев. Кстати, а как ты выбрался?
– Да рванул к церкви, ваши не заметили.
– Тебе повезло.
– Ага, повезло. Да после этого меня сельчане на куски разорвут и партизан ждать не станут. Возьмите меня с собой, а?
– А кто здесь службу нести будет?
– Да какая теперь тут служба, господин оберштурмфюрер? Для наведения порядка
– Ты служил не мне, а великой Германии, Третьему рейху. Давал клятву до конца жизни своей бороться с ее врагами, так?
– Так точно!
– Ну тогда исполни долг до конца. У тебя семья есть?
– Тут нет, вывез, как и старший полицейский, в дальний район к родственникам.
– Значит, твоей семье ничего не грозит?
Полицейский пожал плечами.
– Вроде нет.
– Помолчи.
К взводному подошел командир отделения.
– Разрешите доложить, герр оберштурмфюрер?
– Докладывай.
– На площади тела двенадцати мужчин, двадцати одной женщины, шести детей и подростков. Среди мужчин староста и один полицейский. Всего тридцать девять трупов.
Командир взвода повернулся к младшему полицейскому, выхватил пистолет и выстрелил. Тот и понять толком ничего не успел, рухнул под ноги офицера СС.
– Сорок, шарфюрер. Для ровного счета. Все равно этому полицейскому долго не прожить даже в райцентре. Хорошая работа. Сворачиваемся, уходим в Горош.
Эсэсовцы бросились к бронетранспортерам, и вскоре колонна ушла из расстрелянного села. А к убитым родственникам с воем бросились жители села, оставшиеся в живых.
Командир роты СС услышал выстрелы на полпути к Лозе.
«Как бы не разбежались люди в деревне. Хотя не должны. Восемь километров впереди. Выстрелы там вряд ли слышны», – подумал он и оказался прав.
Народ из Лозы не разбежался. Староста Косарев с полицаями успокоили его.
В 9.10 на площадке у сельмага и бывшего сельсовета встали бронетранспортер и грузовой тентованный «Опель». Из грузовика выскочили полицейские, из бронетранспортера – четверо эсэсовцев с автоматами.
Командир роты тоже спустился на землю и кивнул Калачу.
Тот подозвал своего заместителя Лыкина и распорядился:
– Степа, давай ребят по домам! Пусть сгоняют всех сюда.
К ним подошли староста, полицаи Буганов и Шмаров.
Калач взглянул на Буганова и спросил:
– Евреи на месте?
– Так точно, Мирон Фадеевич. Сам ночью от соседа смотрел за подворьем.
– Молодец, это тебе зачтется. – Он повернулся к гауптштурмфюреру, подошедшему к ним, и доложил: – Клиенты на месте, можем брать.
Тот указал на полицейских и спросил:
– Это они работают с тобой?
– Так точно.
– Возьмите еще пару человек, блокируйте дом, где скрываются евреи. Я отдам команду старосте, подойду, только дом обозначьте.