Краткий миг

Рысъ Варвара

– Богдан, давай съездим куда-нибудь в субботу на воскресенье, – проговорила она нечто неожиданное для самой себя. – В субботу я с утра работаю, а потом – свободна. Можно в Муром, например. Там очень красивые церкви, монастыри. Тебе понравится, ведь прежде ты там не был, кажется. Закажи гостиницу – ладно? Или не Муром… Выбери что-нибудь.

– Солнышко моё, это будет чудо, – по-детски обрадовался он. – Люблю тебя невероятно. А ты… ты, в самом деле, сможешь уехать?

– Смогу! – решительно ответила она.

* * *

В пятницу Богдан написал: «Мы едем

завтра в Муром, не так ли?». В этом «не так ли» явственно просвечивало: «aren’t we?», и это Прасковью необъяснимо раздражило. Строго спросила себя: в чём настоящая причина раздражения, и поняла: вовсе не в его английской конструкции, а в том, что она должна огорчить и обидеть его тем, что не поедет с ним в Муром.

Прасковья позвонила Богдану, извинилась, объяснила, что в субботу будет занята допоздна. Он вроде не слишком огорчился.

– Хорошо, я отменю бронь. Буду счастлив увидеть тебя, Парасенька, когда ты сможешь. В субботу и в воскресенье я в гостинице, так что… – он не решился пригласить её. – Кстати, я квартиру, кажется, нашёл. В Столешниковом переулке, в старинном доме. Она немного великовата, по правде сказать, но вдруг… – он опять не решился сказать, что хотел. – Вдруг Мишка захочет жить со мной? Вообрази, там даже есть пианино. Так что заранее приглашаю тебя на новоселье. Они ещё чуть-чуть поговорили и спокойно расстались.

Было уже за полночь, когда пришло сообщение: «Девочка моя, безумно скучаю, не могу больше, позвони, когда сможешь». Она позвонила тотчас. Он обрушил на неё поток восторженно-безумной чепухи, которая её возмущала, возбуждала и восхищала одновременно.

– Парасенька, где ты? Что делаешь?

– Дома, в спальне, пытаюсь спать, – ответила она.

– А твой муж? – несколько озадаченно произнёс он.

– Он тоже дома, в своей спальне, спит, наверное, – ответила Прасковья.

– А я не могу, не могу спать без тебя. После той ночи я как-то совсем… ослабел что ли… Днём ещё ничего, нормально, даже придумал кое-что интересное, а ночью – жуть, тоска… Мы увидимся, Парасенька? Ты хочешь этого? Прости мне этот бред…

– Мы увидимся, – она старалась говорить спокойно и резонно. – Я сделаю что возможно, чтобы освободить субботу и воскресенье на будущей неделе. Мы поедем, поедем в Муром. Может, на неделе увидимся, но не обещаю. Давай поспим, мой хороший.

– А я нашу Машу видел.

– И что? Вы говорили? – слегка напугалась Прасковья. «Этого только не хватало…».

– Да, чуть-чуть. Она высокая, красивая, похожа на тебя, да и на меня немного… Ты что-то сказала ей про нас?

– Да, кое-что, и жалею об этом, – нехотя ответила Прасковья.

– Я так и понял…

– Она нахамила тебе? – прямо спросила Прасковья.

– Да нет, – произнёс он, словно сомневаясь, – она молодец, защищала своё гнездо. Как птичка. Люблю тебя очень-очень, моя родная, гораздо больше, чем тогда, в молодости. И птичку нашу тоже… Ты придёшь ко мне, Парасенька? – говорил он восторженно-пьяным голосом.

Они долго прощались, наконец расстались. Было уже около двух. Машка не заходила, обиделась что ли? Ну и фиг с ней.

10

Встретились

за завтраком. Гасана не было, он уехал рано. Когда Прасковья появилась из своей спальни, он, уже одетый на выход, приветливо помахал им обеим рукой. Белозубый, загорелый (он любил в одиночку ездить в Эмираты), густоволосый, седоватый. Ей впервые пришла в голову мысль о сходстве обоих своих мужей, даже внешнем: оба легко загорают, у обоих густые полуседые волосы… При этом Гасан, хоть и старше Богдана лет на пять, выглядит бодрее. Гармонично выглядит; на свою жизненную кочку взобрался удачно и сидит крепко, а большего и не надо. Правда, похудеть бы ему килограмм на десять… Но, наверное, для ресторатора это невозможно. А Богдану бы наоборот… К врачам бы с ним сходить, сам он вряд ли всерьёз займётся своим здоровьем. Много в нём неприкаянности, неухоженности, которые старается он скрыть элегантным твидовым пиджаком и пятизвёздочным отелем. Поселить бы его здесь, откормить, приласкать… Почему этого нельзя сделать? Почему надо рвать с кровью, с мясом, рушить, унижать, мучить… Почему нельзя жить всем вместе, дружно?

Она уже давно не мыслила цитатами, как в молодости, но теперь вспомнилось из «Анны Карениной»: «Одно сновиденье почти каждую ночь посещало ее. Ей снилось, что оба вместе были ее мужья, что оба расточали ей свои ласки. Алексей Александрович плакал, целуя ее руки, и говорил: как хорошо теперь! И Алексей Вронский был тут же, и он был также ее муж. И она, удивляясь тому, что прежде ей казалось это невозможным, объясняла им, смеясь, что это гораздо проще и что они оба теперь довольны и счастливы».

Почему это невозможно в нашей культуре? Мусульманин может иметь двух жён, а она почему не может иметь двух мужей? Ведь где-то в мире, она читала, есть полиандрия – многомужие. В Непале, кажется. Или на Тибете. Или там и там. Два брата иногда женятся на одной женщине. Или даже не братья… Фу, какая чушь лезет в голову с недосыпа. Прасковья даже помотала головой, чтобы вытряхнуть из неё несанкционированные мысли.

Машка сделала кофе себе и матери, разложила в мисочки неизменный творог с вареньем, который ели они на завтрак. Потребление молочной продукции теперь считается патриотическим делом – поддержкой активно развиваемой молочной отрасли. Прасковья молчала: была уверена, что заговорит Машка. И она заговорила.

– Видела я твоего Светова, – произнесла с некоторым вызовом, глядя, впрочем, не на мать, а в творог. Прасковья не отреагировала, ожидая продолжения. И оно последовало:

– Была его лекция у нас на факультете, для прикладных лингвистов. Я в этой лингвистике ни бум-бум, но поняла, что Dr. Theodor Light из Мельбурна – это он, и пришла. Смотрится он вполне годно, надо признать.

– А как лекция?

– Я же сказала: я в этом ничего не смыслю, – пожала плечами Маша, – но народу было много, задавали вопросы. Были и явно не наши, а чистые инженеры, не менее половины. Твой Светов просто распластывался, отдавал себя народу без остатка, по любому поводу готов был рассказать байку, как что-то там использовали и что из этого вышло, почему не вышло, что следует изменить, такой метод, сякой метод…