Крещение огнем. «Небесная правда» «сталинских соколов» (сборник)
Шрифт:
– Еще чего, – сердито возразил паренек и вышел из-за стожка, держа наган на изготовку. К нему из-за второго стожка спешил на помощь дедок с сивой бородкой, вооруженный карабином.
– Это наши, Митря, – издали сообщил дедок. – Летчики.
Александр с помощью паренька поднялся и, превозмогая боль, вместе с ним и дедком направился к штурману.
Ваня лежал на спине в луже крови. Прострелены были плечо, рука, обе ноги. Александр, забыв о своей боли, склонился над штурманом.
– Давай-ка, отец, помогай, – попросил он старика, отстегивая лямки парашюта. – Отрежь кусок этой ткани, чтобы перевязать.
Старик и паренек начали рвать парашют. Серебряный слабо попросил:
– Пить…
На потрескавшихся губах выступила кровь, и Александр подивился, какую надо иметь выдержку, чтобы не застонать, не ойкнуть.
– Сейчас. Сейчас поищем воду, – успокоил он штурмана. Посмотрел вокруг – ни речки, ни озерца поблизости. – Село далеко? – спросил он у дедка.
– Далеконько, – ответил тот. – Надо бы подводу. Можа, Митрю послать пока?
К счастью, посылать не потребовалось: по лугу к ним мчалась машина. Из кузова ее выскочили красноармеец с винтовкой и девушка, тоже в форме, с санитарной сумкой на боку. Бегло окинув летчиков взглядом, она расстегнула сумку, достала из нее пакеты, бинт, пузырек с какой-то жидкостью, налила в мензурку и поднесла к губам штурмана. Серебряный выпил и заскрипел зубами.
У Александра то ли от собственной боли, которая снова дала о себе знать, то ли от страшного вида штурмана и его мук закружилась голова, и он, чтобы не потерять сознание, опустился на землю.
Девушка забинтовала Серебряному лицо и руки, повернулась к Александру.
– А что у вас?
– Ничего особенного. Подпалило малость. – Он протянул ей вспухшие, в волдырях руки.
Она осмотрела их, лицо, сочувственно вздохнула:
– У меня нет ничего анестезирующего, кроме спирта, – и налила мензурку.
У Александра болело все – и обожженные руки, и лицо, и поясница. Хотелось хоть чем-то заглушить эту боль, и он протянул руку к мензурке.
– Давайте спирт. – Он выпил. А когда девушка обработала ожоги и забинтовала лицо, руки, боль уменьшилась.
– Документы есть? – спросил у Александра красноармеец.
– Мы с боевого задания. Есть только талоны в столовую.
– Откуда вы?
– Из-под Ростова. Полк Меньшикова. Где-то здесь наши воздушные стрелки, поищите их. И фотоаппарат надо снять с самолета. Может, уцелел. Там важные сведения.
– Найдем. Обязательно найдем…
Сержант Агеев подошел, прихрамывая, сам – он тоже был ранен в ногу. Сержанта Сурдоленко старик и паренек нашли мертвым; фашистский летчик не пожалел снарядов, буквально издырявил его. Старик и паренек стали тут же рыть могилу.
Серебряный лежал неподвижно, плотно сжав потрескавшиеся губы и закрыв глаза. Казалось, он заснул. Но вдруг Ваня приоткрыл глаза и позвал:
– Сурдоленко! Сержант Сурдоленко! – Вопросительно посмотрел на Александра. – Где стрелок-радист?
– Нету больше Сурдоленко, – не стал врать Александр.
– Как? Не… Не может быть. – Серебряный заскрипел зубами. Боль мешала ему говорить. Собравшись с силами, он все же выдавил: – А ведь я… пошутил насчет сна. Хотел разыграть… – Он помолчал. – Меня в полк, командир. Только в полк, в медсанбат… в госпиталь не надо.
Рана у Агеева оказалась легкой – пуля задела мякоть голени. Когда девушка закончила перевязку, сержант отправился к видневшимся в полукилометре обломкам самолета.
Серебряный начал бредить – то звал кого-то, то командовал: «Так держать!», то что-то хотел объяснить. Девушка склонилась над ним, давала нюхать нашатырный спирт, но это не помогало.
– Его надо в госпиталь, – категорично заявила она. – Только в госпиталь.
– Готово, товарищ летчик, – подошел к Александру старичок.
Александр с трудом поднялся, попросил:
– Давайте, папаша, командуйте как надо. Вы лучше знаете наши обычаи. А у меня – спина, плохой я вам помощник.
Серебряный не приходил в себя. Его уложили на сено в кузов машины, и Александр попросил подъехать к остаткам самолета, где находился Агеев. Воздушный стрелок стоял у обломков с фотоаппаратом в руках – каким-то чудом он уцелел.
– Аэродрома поблизости нет? – спросил Александр у красноармейца.
– Нет, товарищ лейтенант.
– Тогда на ближайшую станцию…
2
6/VII 1942 г. Боевой вылет с бомбометанием по Харьковскому тракторному заводу…
(Из летной книжки Ф.И. Меньшикова)
Тяжелое ранение Серебряного разрушило все планы Пикалова: штурман, как глупый карась, заглотнул крючок под самые жабры, и теперь можно было делать с ним, как с глупым карасем, все что угодно; но едва ловец протянул руку к своей добыче, как налетела волна, вырвала из рук леску и унесла добычу. Когда теперь вернется Серебряный в полк, и вернется ли? А подручный Пикалову был очень нужен.
От выброшенных в ночь на 23 февраля связников ни слуху ни духу. «Валли-4» – разведывательный центр абвера, с которым непосредственно поддерживал связь Пикалов – на вторичный запрос о связниках ответил, как и прежде: «Ждите». Значит, с ними все благополучно, они выполняют другую задачу, а когда потребуется, найдут Пикалова. Вместе с тем центр требовал более полной и глубокой информации, более активных действий агента «Кукук-21», сообщений о маршрутах полетов советских бомбардировщиков и объектах их бомбардировки не перед самой целью, а заранее, перед их взлетом. Никаких оправданий, что советская контрразведка ищет радиста, что пеленгаторы круглосуточно дежурят вокруг аэродрома, центр во внимание брать не хотел. «Немецкая армия перешла к решительному победоносному наступлению, и каждый истинный немец должен отдать все силы, а если потребуется, – и жизнь во имя процветания нации, – отстучали ему шифрованную радиограмму. – Ищите другие способы, изобретайте, вербуйте…»