Крестьянка в наказание
Шрифт:
Батюшка нанял несколько помощников, скотину в городе хорошую купил, жизнь стала сытной и радостной, чего ж мне с места срываться… Не красавица, приданое есть, но кто знает, какой мужик подвернётся? А ну как заставит кружева бросить… Или наоборот — посадит плести день и ночь? Я уж лучше дома, где даже матушка меня бездельницей безрукой звать перестала…
Воспоминания перебил топот копыт, раздавшийся с дороги, на которую мы, наконец, вышли. Теперь до дома рукой подать!
Сама не знаю, почему, опустила свою корзинку на землю, дёрнула детей вниз, заставив спрятаться за кустом.
— Ты чего? — возмутилась Олена.
— Не хочу с ними встречаться!
— Ну, бабы, — заворчал братишка и встал, отряхивая коленки. — Чего ты их испугалась?
— Сама не знаю, — поднялась и я на ноги, взяла корзинку. — Ладно, пошли задами, что бы нас не видели.
С тяжким вздохом малолетки подчинились.
Мы прошли кругом деревни позади огородов до самого дома. Надо же такому случиться, именно в наш дом всадники и приехали!
Всё, что успели увидеть, прежде чем схоронились за плетнём, это недовольного батюшку, стоявшего загораживая двери и уперев руки в бока. С возмущённым видом он слушал важного господина. Господин говорил тихо, а вот батюшкин ответ прогремел, казалось, на всю округу:
— Ну, господа хорошие, девок моих дома нет. Ни Рушки, ни малой. Старшая моя замужем. Это вам надо идти к старосте, она теперь при муже живёт. А на дочек завтра приходите смотреть, вечереет уж.
Господин поморщился и что-то сказал. Батюшка кликнул одного из работников:
— Отведи господ к старостиному дому!
Парень кивнул и поспешил со двора, уводя за собой незваных гостей. Господин не стал садиться верхом, а взял коня в повод и поспешил за работником.
Дождавшись, пока всадники скроются из виду, огородом прошли к задней двери. Матушка встретила, всплеснув руками:
— Да где ж вас носило?
— Да вот, Рушке чего-то привиделось, — проворчал Ольдив. — Уж не знаю, какое ей в голову втемяшилось, повела нас задами, а не дорогой.
— И хорошо, что задами, — пробасил батюшка, входя в двери. — Рушка, Олена, приведите себя в порядок! И оденьтесь поприличнее, чего-то моих дочерей ищут, кто его знает, принесёт их ещё сегодня…
Мы с Оленой переглянулись, пожали разом плечами и отправились к рукомойнику.
Умывшись, Оленка переплела мне косу, постаравшись заплести как можно туже, чтобы кудрявые волосы не выбивались. Переодели чистые платья. Понимая — батюшка не просто так велел привести себя в порядок, надела почти новое, всего два раза надёванное в храм, которое мне очень нравилось.
Стали ждать гостей. Те появились ближе к ужину. Мы с Оленкой накрывали большой стол, когда, едва стукнув в дверь и не дожидаясь отклика, порог перешагнул высокий красивый господин. Сразу узнала — это его сопровождали охранники. Следом порог перешагнул и один из стражей.
Богатый господин так и впился в нас с Оленой глазами, достав из кармана камушек на цепочке. Камушек весело блеснул. Мужчины переглянулись. Мы с Оленкой тоже переглянулись, не понимая чего ждать
Со двора вошёл батюшка.
— Господа хорошие, больно часто в мой дом заявляетесь. Сказал же — завтра.
— Нам нужно сегодня! — сказал, как отрезал стражник. — Не обессудь, на твоих дочерей посмотрим сейчас.
У меня оборвалось сердце — что значит посмотрим? Чужие мужики на нас смотреть будут? Чего им надо-то?
Батюшка недовольно скривился, но спорить с господами не решился, позвал только:
— Мать, поди сюда!
Матушка вошла, неся на вытянутых руках большой горшок с приготовленной к ужину картоплей и едва не выпустила его из рук, увидев пришлых гостей:
— Вечера доброго, господа хорошие, — нерешительно проговорила, окинув гостей взглядом и явно прикидывая — не придётся ли и их кормить ужином.
Господ картоплей с молоком не накормишь.
Ужином кормить не пришлось.
Господин шагнул вперёд и вытянул руку с камушком. Глянул на блестевший камушек, на нас с Оленкой, прижавшихся друг к другу, скомандовал:
— Разойдитесь!
Мы переглянулись и прижались теснее. Похоже, и сестрёнке не хотелось отходить от меня. Не нравились нам пришлые, которым невесть чего надо.
— Эй, девки! Делайте, что говорят! — грубо рявкнул стражник.
Батюшка нахмурился, у матушки, едва поставившей горшок на стол, затряслись руки… Я давно приметила — не любила матушка посторонних. Всегда старалась к приезжим даже не выходить. А тут ещё и орут!
Захотелось выпрямиться и загородить её. Не успела.
Господин кинул на стражника один лишь взгляд и тот закрыл рот.
— Девушки, с вами ничего не случится. Мне нужно просканировать вас по отдельности… — господин запнулся и заговорил ласково, как с дитятей: — Мне надо, чтобы этот камушек каждой из вас по отдельности коснулся. Отойдите друг от друга.
Мы с Оленкой переглянулись. Я чувствовала — руки сестрёнки впиваются в мою ладонь и сама невольно вцепилась в неё покрепче. Казалось, отпущу — мир перевернётся и никогда прежним не будет…
— Рушка, Оленка, разойдитесь, — скомандовал батюшка. — Господин хороший, давай поскорее, чего ты там хочешь сделать, да ступайте, день к ночи идёт. Отдыхать пора.
Господин поморщился, глядя как мы с трудом расцепляем пальцы. Разошлись на пару шагов.
Подошёл сначала к Олене, помахал перед ней камушком, коснулся им лба. Ничего не произошло. Но стоило сделать широкий шаг в мою сторону, камушек ярко блеснул, а я, взвыв, схватилась за плечо — огнём полоснуло то место, где два года назад появился небольшой ожог, полученный от богини Судьбы и о котором я давно уже забыла.
— Покажи плечо!
Отскочила, чуть не сшибив лавку, к столу. Заголяться перед мужиком?! Да не бывать этому! Пусть убивают, не стерплю позору!
Батюшка по моим глазам понял — исполнять команду не буду. Это же понял и стражник.
— Девка! Делай, что говорят!
Он подскочил ко мне и развернул плечом к себе, ухватившись за ворот платья и пробуя разорвать…
Я взвыла, дёрнувшись из грубых рук…
Матушка кошкой ринулась на солдата, вцепившись в него скрюченными пальцами…