Крестьянка в наказание
Шрифт:
Я извелась, провожая глазами уплывающие из-под носа деликатесы, приготовленные матушкой Жув. А венценосный гость и его светлость лишь подливали масла в огонь — ели да нахваливали! Король даже предложил герцогу уступить ему такую повариху, сказал во дворце его подобными изысками почти и не балуют.
Галита смотрела на моё огорчённое лицо и посмеивалась, накрывая на стол. Чего там не было! Даже горшочек жаркого матушка Жув прислала. Интересно, как он горячим остался?
— Вы, госпожа, не думайте. Эти дамочки только за столом перед господами едят, аки птички небесные, —
Мы глянули друг на друга и расхохотались.
— Расспроси после и мне расскажи. Неужто даже молодые госпожи ночью печенье грызть будут?
— Будут, поверьте. Как всегда. Его светлость иногда гостей принимает, так редко от кого из дам полное блюдо унесут. Господа те больше взвар выпивают, а дамы на печенье налегают. Иной раз кажется, всю ночь, бедняжки, в обнимку с блюдом просидели, сколько съедают.
— Нет уж, — я быстро работала вилкой, — лучше нормальной еды поем! Матушка Жув готовит — пальчики оближешь! Лучше бы за столом полакомились, чем вот так, ночью, печеньками перебиваться.
Сыто осмотрела стол и отрицательно помотала головой на предложенные Галитой пирожные. Махнула рукой, показывая, что камеристка сама может их приговорить. Радостно засияв, лакомка не удержалась и отправила одно пирожное в рот.
— Помоги мне раздеться и хоть всё тут съешь!
— Угу, — больше с набитым ртом Галита сказать и не смогла.
Она оставила пирожные в покое и побежала в спальню.
Когда вошла, всё было готово к отходу ко сну. Устало повернулась спиной к камеристке и облегчённо выдохнула, когда она начала распускать завязки.
Платье тихо соскользнуло на пол. Корсет, за день намявший бока, отправился на кресло…
— Ванную я налила.
— Отлично, волосы разбери и можешь идти, дальше я сама.
Недовольно поморщившись, Галита последовала за мной к креслицу перед туалетным столиком. Ловко сняла драгоценности и принялась распускать сложную причёску, наверченную для этого приёма.
Я расслабилась, свободно откинувшись на спинку креслица, и едва не задремала под ловкими руками, вспоминая прошедший приём. Мой первый вечер в роли хозяйки дома. Надеюсь, его светлость не разочарован мною?
Сборы заняли почти весь день. Собирались даже дольше, чем на мой первый приём во дворце. Леди Мальвина была неумолима, требуя проведения всех необходимых процедур.
В итоге, побелевшая за эти месяцы, кожа светилась, оттеняя алые губы и волосы, концы которых почему-то отдавали серебристыми отблесками. Наверное, потому, что волосы Галита намазала какими-то притираниями и они тяжёлой густой волной сами завивались в локоны.
Пока Галита втыкала мне в волосы неисчислимое количество шпилек и заколок, леди Мальвина, собравшаяся на приём поразительно быстро, сдёрнула с манекена ткань, закрывавшую приготовленный модисткой наряд.
Наряд был не по моде. Нет, фасон модный — большое декольте, едва прикрытые плечи, длиной до самого пола, так как танцевать я собиралась опять лишь с его величеством
Корсаж, облегавший тело, как перчатка, узкие рукава до локтя и тончайшее кружево из моих запасов. Кружево обрамляло широкой полосой вырез и края рукавов, прикрывая руки. На кружево модистка нашила крохотные синие камешки, их леди Мальвина принесла от герцога. Уж откуда взял — понятия не имею, но получилось волшебно! Такие же камешки, нашитые на самый низ подола, мерцали при каждом движении.
Платье, с моей точки зрения, было божественно прекрасно, но… Абсолютно наперекор моде, введённой её величеством, обожавшей пышность и разные фестоны, воланы, банты и прочие украшения, превращавшие дам в изысканные (или не очень) пирожные.
Придвинув манекен ближе, леди Мальвина окинула наряд критическим взглядом, но промолчала. Поняла, по нашим спорам с модисткой — предлагать мне другой, более привычный наряд, бессмысленно…
— Леди Мальвина, — глядя в зеркало на компаньонку, решила успокоить, — его светлость, да и вы, не раз говорили — я теперь герцогиня Отеро и не я следую за модой, а мода должна следовать за мной. Вот и пусть следует. Платье красивое?
— Очень, — с вздохом подтвердила компаньонка.
— Ну вот! Да и ничего страшного я не совершаю. Его светлость платье видел. Вчера показала. Он всего лишь рассмеялся, — пожала плечами.
— Уж не знаю, как вам удаётся добиться, что его светлость выполняет все ваши желания. Но если до её величества дойдёт слух…
Компаньонка помолчала, давая мне додумать самой.
— Дойдёт, обязательно дойдёт. Но я в этом платье не перед её величеством предстаю, а перед деревенским гостями, ожидающими увидеть крестьянку, вытирающую нос рукавом. Их сильно не шокирует. А её величество…
Искоса глянула на молчаливо поддерживавшую меня Галиту, зло дёрнувшую прядь волос. Постучала её по руке, напомнив — волосы на голове. Камеристка виновато встретилась со мной в зеркале глазами и стала осторожнее. А я продолжила:
— Леди Мальвина, неужели после того, как её величество прислала сюда лорда Хесли, я могу думать, будто она будет мне благоволить?
Компаньонка ещё раз осмотрела платье, молча признавая мою правоту.
На этом и закончили. В четыре руки завершили причёску, надели скандальный наряд. Леди Мальвина открыла большую коробку, доставленную от герцога, и надела на меня прекрасные украшения из таких же синих камней, как на платье.
В зеркале стояла если и не богиня, то, минимум, принцесса. Я с трудом узнавала в этой леди свои собственные черты. Захотелось ущипнуть себя…
Захотелось? И я это сделала!
Ущипнула за руку, тихо ойкнула и засмеялась, поймав удивлённые взгляды своих помощниц. Нет, там, в зеркале, может и стоит принцесса, но внутри меня всё же я сама! Ну, пусть боги дадут сил выдержать этот вечер!
На удивление никаких острот и шуточек за своей спиной о своём крестьянстве не услышала за весь вечер ни разу.