Кри-Кри
Шрифт:
— Я думаю, — сказал Бантар, — эти убийцы замолкли не для того, чтобы предоставить нам возможность забежать к мадам Дидье и выпить по стакану бордо.
— Не сходить ли мне в госпиталь? Не призвать ли на баррикаду тех, кто в состоянии подняться? — предложила Мадлен.
— Сходи и приведи всех, кто может держать оружие: мы их расставим на постах, — поддержал ее Жозеф.
— Но, умоляю тебя, Мадлен, не проходи через улицу Рампоно: она не защищена от выстрелов, — вмешался Люсьен.
— Не беспокойся, — ответила, улыбаясь, Мадлен: — здесь у выхода валяются зонтики,
Когда Мадлен ушла, Жозеф стал прочищать пушку.
Вскоре к нему подошел Капораль.
— Наши разведчики сообщили мне, — сказал он, — что версальцы приостановили атаку до рассвета. Надо этим воспользоваться и дать отдохнуть бойцам, которые не спали уже двое суток.
— Ты прав, — согласился Жозеф, — пусть все ложатся спать. Надо только усилить караул.
— Слушаю! Но в эту ночь нельзя на караул ставить раненых. Я направлю туда тех, кто покрепче.
Скоро на баррикаде наступила тишина. Весь день лил дождь, и теперь сырой туман окутывал дома и улицы.
Срубленные деревья, нагроможденные вокруг баррикадных стен, казались павшим дремучим лесом, не устоявшим под непрерывным дождем гранат. Шелест листьев и треск ломавшихся ветвей напоминали о том, что эта зеленая громада все еще живет…
Глава тринадцатая
СТАРЫЙ КАПРАЛ
Мягкий вечерний сумрак окутал Кри-Кри. После винного запаха подвала хорошо было вдыхать майский свежий воздух. Кри-Кри остановился на пороге подвала. Ему казалось, что целая вечность отделяет его от того момента, когда он в последний раз видел дядю Жозефа, Мари, Люсьена… Вспомнив о Люсьене, Кри-Кри вздрогнул.
— Дрожишь, малый? — неожиданно участливо спросил капрал. — Ну, приготовься.
— Я сумею умереть за Коммуну, — проговорил Кри-Кри.
Мысль его лихорадочно работала: «Как предупредить дядю Жозефа? Пытаться бежать?»
Кри-Кри бросил взгляд на своего конвоира. Лицо его по сравнению с дышащим злобой лицом Анрио и жестокими чертами Таро показалось мальчику приятным.
Большой рубец на щеке, очевидно оставленный сабельным ударом, и белые, торчавшие книзу усы придавали лицу капрала строгое, почти суровое выражение. Кри-Кри заметил, что из-под нависших бровей на него с интересом смотрят слегка насмешливые, но не злые глаза.
— Идем! — снова сказал капрал.
Кри-Кри послушно пошел за ним. Мальчик старался себе представить, как его расстреляют. «Будет ли при этом еще кто-нибудь, кроме капрала? У него доброе лицо, должно быть славный старик. Только бы Анрио не вздумал притти смотреть, как я корчусь от страданий! Как сделать так, чтобы не застонать, не выдать свою боль перед палачами… Если надо мной будет небо, я буду смотреть в него и думать о Мари. Тогда мне не будет страшно», — решил мальчик.
В это время капрал тронул его за плечо:
— Ну, мы пришли.
Так вот, значит, в каком месте ему суждено расстаться с жизнью! Брр, как здесь противно! Вдобавок этот ужасный,
Капрал привел мальчика в заброшенный, грязный, зловонный угол двора, отгороженный большой стеной. «Вот, наверное, та стена, где погиб Гастон!»
Размышления его были прерваны капралом, который потянул Кри-Кри за рукав.
— Ну-ка, отодвинься в сторону на два шага, вот так.
Капрал вытащил из-под самых ног Кри-Кри крышку, прикрывавшую глубокий темный колодец. «Вот откуда идет этот противный запах», — успел подумать Кри-Кри.
Капрал наклонился над колодцем и заглянул в него.
— Полезай-ка туда! — сказал он.
— Неужели меня похоронят заживо? — пробормотал чуть слышно Кри-Кри.
Это была самая страшная мысль, и он, готовившийся безропотно отдать жизнь за Коммуну, вдруг почувствовал, как у него подогнулись колени.
А капрал ласково говорил, и слова его доносились до Кри-Кри сквозь какую-то пелену:
— Эх ты, колодца испугался… Полезай-ка, да попроворней.
Кри-Кри отпрянул от колодца и заговорил громко, он почти кричал:
— Я не полезу в эту зловонную яму. Убейте меня здесь!
Капрал взял мальчика за руку и тихо сказал:
— Не шуми, сынок. Я хочу тебе помочь выбраться на волю, отпустить тебя. Понял?
— Нет, не понял, — откровенно сознался Кри-Кри. Слова капрала показались ему настолько неправдоподобными, что он никак не мог принять их всерьез.
Капрал усмехнулся:
— Ты спустишься в этот колодец, откуда берут начало две водосточные трубы; там темню, ничего не видать, но я дам тебе фонарик. Ты влезешь в широкую трубу: она такая большая, что ты в ней свободно поместишься. Будешь итти все прямо по трубе, не обращая внимания на грязь, на неприятный запах, пока не попадешь в точно такой же колодец. Ну, а он выходит в район, которым пока еще владеют коммунары… Наши разведчики часто пользуются этим путем.
Возможность спасения зажгла сердце Кри-Кри радостью. Но кто этот таинственный спаситель? Можно ли ему доверять?
И, словно в ответ на его сомнения, капрал сказал:
— Торопись, Шарло! Как бы нас здесь с тобой не накрыли!
— Но кто вы такой? Почему спасаете меня? — взволнованно спросил Кри-Кри, готовясь прыгнуть в открытую перед ним бездну. — Неужели вы тайный друг Коммуны?
— Я солдат, — твердо сказал капрал, — я привык слушаться своего начальника. Но я человек и отец. У меня самого такой сын, как ты. Я видел, как умирал твой друг Гастон. Этот малый вел себя, как настоящий мужчина. Я сказал ему: «Скажи мне твою последнюю волю, я ее исполню». Я думал, у малого, наверное, есть родные, а может, и невеста. Но он ответил: «Спаси жизнь моему другу Шарлю Бантару, который попал к вам в лапы. Хоть он мал, но на его шее целая семья: больная мать, инвалид-отец, маленькая сестренка…»