Кризис есть кризис: Лидеры российской и мировой экономики о путях выхода из кризиса
Шрифт:
Ситуация
«В целом по стране наши позиции лучше»
– Какое влияние на бизнес «МегаФона» оказал финансовый кризис? Что пришлось скорректировать, от чего пришлось отказаться?
– В первом квартале мы отказались от некоторых маркетинговых проектов. На рыночную эффективность большое влияние имеет количество абонентов в Москве. Примерно 30–35 % EBITDA все операторы получают в этом городе. Мы на столичном рынке третьи по численности абонентской базы, и это обстоятельство сказывается на эффективности, но зато в целом по стране наши позиции лучше. Мы хотим стать первыми по объему выручки от услуг мобильной связи России в конце этого года, а в Москве – к концу следующего. Уже сейчас, даже с учетом нашей позиции в Москве, разница с МТС по EBITDA margin составляет всего 2 %. А по количеству
Стратегия и тактика
«Хотим добиться лидерства путем органического роста»
– В начале года в компании была создана должность директора по развитию бизнеса в сфере слияний и поглощений, возглавил это направление Дмитрий Кононов. Почему введение должности директора по M&A стало необходимым именно сейчас?
– Раньше «МегаФон» не совершал никаких приобретений, если не считать отдельных зданий под коммутаторы. Теперь мы готовы делать покупки для выхода на рынок фиксированной связи и широкополосного доступа в Интернет, а это означает проведение due diligence, взаимодействие с инвестиционными банками и аудиторами.
На рынке мобильной связи в России мы хотим добиться лидерства путем органического роста. Мы покупали активы, когда создавали общероссийскую сеть «МегаФон», но фактически это было приобретение лицензий, сети строили сами. Основываясь на этой практике, мы пришли к пониманию, что лучше умеем создавать сеть с нуля, и неоднократно доказывали это. В качестве примера приведу компанию «Сахателеком». Несколько лет назад мы участвовали в тендере на приобретение «Сахателекома», но стоимость актива сочли завышенной и отказались от покупки. Вместо этого мы инвестировали в строительство собственной сети в этом регионе сумму, аналогичную той, которую были готовы потратить на покупку, и уже получили контроль над рынком Якутии. По итогам февраля у «МегаФона» 425 тыс. клиентов в республике – это 44,8 % рынка.
Если будут продаваться крупные сотовые активы, то мы готовы рассматривать предложения. В прошлом году думали купить СМАРТС, но прекратили переговоры, так как цена в $1 млрд, на мой взгляд, чрезмерна. Сейчас эта компания не стоит больше $200 млн. Присматривались к сотовым активам «Связьинвеста», Tele 2 и локальному игроку на Дальнем Востоке – НТК, но они не продаются.
– В начале прошлого года «Вымпелком» купил «Голден Телеком» («Билайн Бизнес»), получив, таким образом, выход на рынок фиксированной связи и широкополосного доступа в Интернет, а АФК «Система» рассматривает возможность покупки МТС другой своей «дочки» – «Комстар-ОТС». Что предпримет «МегаФон»? Не могли бы Вы подтвердить или опровергнуть информацию, что Вы делали due diligence «Синтерры», «Комстар-ОТС» и «Ростелекома».
– Мы ведем переговоры с большим количеством компаний – как региональных, так и федеральных. Но не все готовы продаваться и в качестве возможного варианта предлагают обмен акциями. Наша стратегическая цель – к 2012 году стать лидером широкополосного доступа в России – как проводного, так и беспроводного. По нашим прогнозам, рынок широкополосного доступа поделят четверо игроков – «Связьинвест», «Комстар» плюс МТС, «Вымпелком» плюс «Голден Телеком» и «МегаФон». Эти участники могут получить по 25 % рынка. Но мы говорим о том, что нам лидерство в сегменте широкополосного доступа в Интернет должно обойтись вдвое дешевле, чем другим. Например, «Вымпелком» купил «Голден Телеком» за $4,3 млрд. Если мы захотим приобрести похожую компанию, то она должна стоить в несколько раз меньше. Покупка «Голден Телекома» осуществлялась на пике рынка по максимальной цене, сейчас о таких ценах остались одни воспоминания. Если все будет складываться удачно, то до конца года мы потратим на широкополосный доступ до $500 млн. Дальше все будет зависеть от поведения наших конкурентов. Если они по разным причинам заморозят широкополосный доступ, то у нас появится уникальная возможность за меньшие деньги создать сети, равноценные тем, которые есть у них.
– Вы уже определились с технологией?
– Технология не имеет принципиального значения, так как абоненту важна услуга, а не техническая платформа. Мы планируем использовать все имеющиеся на рынке технологии. Конечно, развивать ADSL не будем: это уже позавчерашний день. Потенциально интересные нам «Акадо», NetByNet и «ЭР-Телеком» используют оптоволокно. Там, где применимы технологии 3G, будем развивать 3G, если продукт будет привлекательным
– В конце апреля совет директоров «МегаФона» должен рассмотреть вопрос о выплате дивидендов. Насколько нам известно, речь идет о выплатах с консолидированной прибыли компаний, входящих в «МегаФон». Выплата какого процента от чистой прибыли безболезненно скажется на компании?
– Компания никогда раньше не выплачивала дивиденды, но в этом году акционеры обсуждают такую возможность. Если владельцы запросят очень много, то я буду возражать. Например, $300 млн – это разумная сумма, а $1 млрд – уже нет. С другой стороны, мы можем выплачивать дивиденды из заемных денег, но тогда окажемся в таком же финансовом положении, как и наши конкуренты, которым приходится замещать свои существующие обязательства более дорогими займами.
– Вы рассматривали возможность приобретения пакета «Вымпелкома» (44 % принадлежит телекоммуникационной «дочке» «Альфа-Групп»), находящегося сейчас в залоге у ВЭБа, если сам оператор не сможет его выкупить, с целью дальнейшего размена с Altimo?
– Я считаю, что этот пакет нам не нужен, более того, его покупка может навредить компании, так как «МегаФон» и «Вымпелком» – несовместимые проекты с разными культурами. Но у нас есть общий акционер (кроме 25,1 % акций «МегаФона», Altimo владеет 44 % «Вымпелкома». – Ред.), который может придерживаться другой точки зрения. Но менеджмент «МегаФона» никогда не рассматривал этот вопрос.
– «МегаФон» заявлял об интересе к сотовым рынкам Киргизии, Афганистана, Ирана, Сирии. Сохранился ли интерес к перечисленным активам и рынкам? По-прежнему ли один из ваших акционеров – TeliaSonera выступает против зарубежной экспансии?
– Наши попытки выйти на рынок Ирана не принесли успеха – мы отказались от участия в борьбе, так как только на приобретение лицензии нужно было потратить €300 млн и еще платить дополнительный налог в пользу иранского государства. По нашим оценкам, он не мог составлять больше 10 % от выручки. Что касается рынков СНГ, то у нас на сегодня есть единственное дочернее предприятие в Таджикистане, и пока приобретение активов в странах Содружества мы не рассматриваем. Мы присматривались к Туркменистану, но решение принято отрицательное, отказались от Армении, так как проект неокупаемый. Мы не хотим повторять чужие ошибки, выходя четвертым оператором на малодоходный рынок. И конечно, мы принимаем во внимание интересы нашего акционера, компании TeliaSonera, которая представлена на рынках стран СНГ через Fintur.
– По нашей информации, в середине марта совет директоров «МегаФона» утвердил стратегию развития сотовой розницы, предполагающую строительство монобрендовой сети. Почему Вы решили делать ставку на такую модель? Сколько салонов Вы должны открыть и в какие сроки? Кто персонально будет развивать это направление?
– До конца года мы планируем открыть примерно 500 собственных салонов, сейчас их около 300, а вместе с франчайзинговыми – 1,5 тыс. Открывать такое же количество точек, как у конкурентов, мы не намерены, так как хотим ценой меньших затрат добиться нейтрализации их активности на рынке сотовой розницы. Если бы не шаги «Вымпелкома» или Александра Мамута (в сентябре прошлого года предприниматель Александр Мамут приобрел 100 % «Евросети», а после продал 49,9 % ритейлера «Вымпелкому». – Ред.), то сегодня этот вопрос не возник бы вовсе. У нас уже есть опыт развития собственной розницы в регионах, где удалось добиться 30-процентной доли в продажах, – это рынки Самары и других регионов Поволжья. Но даже при таких показателях маржа там нулевая. Вся розница убыточна. В этом легко убедиться, проведя оценку по международным стандартам. Мы не ставим задачу окупить розницу через продажу телефонов, наша цель – работать над повышением качества абонентской базы, продавать новые услуги. Идеологически мне очень нравится западная модель, когда оператор субсидирует покупку телефона, но при этом заключает с абонентом долгосрочный контракт. В этом случае клиент лоялен и не бегает от одного оператора к другому. У нас эта модель не работает: купив телефон за $1, человек может забыть о нас навсегда, ведь закона, страхующего наши риски, нет. Пока мы только экспериментируем с продажами iPhone, который можно купить за 49 руб. при заключении контракта.