Кровь боярина Кучки
Шрифт:
Рода заботило, что Силка Держикрай стережёт его коня близко от главных ворот дворца. Через них ли уходить доведётся, чтоб ускакать не мешкая?
– Вевейка нас не подсмотрит?
– истиха остерёг Род Анбала.
Тот лишь фыркнул презрительно.
Вот и верхние сени. Множество дверей.
– Когда выйдешь из государыниной одрины, во-о-он в ту ступай, - указал Анбал на самую дальнюю.
– За ней подожду. Небось к болящей никто сейчас не войдёт: послеобеденный опочив!
И он приотворил среднюю, самую высокую, двустворчатую дверь.
В одрине было светло. Оконца
Сейчас все исчезнет. Резвая юница, налитая цветом и соками, окажется рядом с ним под ветлой, позовёт: «Пойдём скорее к костру! Хочу, чтобы сказка длилась как можно дольше…» Но сказка давно кончилась. Грёза не исчезает. А он, не послушный судьбе и времени, упрямо любуется дорогим лицом: губки - домиком, носик - уточкой, щеки - опрокинутыми блюдцами, и все это - в озёрной зелени глаз, в солнечном золоте волос…
Он опустился на колени, не в мечтах, а наяву исцеловал драгоценный лик, чтоб ни одного нецелованного пятнышка не осталось. Две слезы выкатились из-под прикрытых Улитиных век. Он бережно отёр их губами.
– Опять ты рюмишь!
И едва прозвучал чуть слышный, будто отдалённый голос в ответ:
– Как мне не рюмить? Ведь ты пришёл!
– Я был далече, у сарацинов, в землях иберийских, - торопливо шептал он как исповедь, - А ты всегда была рядом…
– Не знаю… где… такие земли, - едва выговаривала она.
– И ты… тоже… всегда был рядом.
Потом оба длили радость слов, созерцая друг друга.
– Дозволь осмотреть тебя, - несмело попросил Род.
– Дозволь увидеть твою болезнь. Не в силах ли я исцелить её?
Она отрицательно дрогнула головой:
– Не надо… не надо тебе касаться изъянов плоти моей…
– Ты встанешь, сызнова будешь радостна и здорова, - убеждал он.
– Ведь я вернулся!
Персты её стали спешно перебирать белые покровы на груди.
– Родинька, - позвала она, - приблизь руку…
Он вложил свои персты в её, она подтянула его руку к губам. Поцелуй почти не почувствовался.
– Более ничего не надо, - выдохнула Улита.
– Я не отдам тебя, - настаивал Род, - верну в этот мир…
– Сына возврати… в этот мир, - ласкала его взглядом Улита.
– Сын… хочет надевать клобук…
– Помозибо тебе за сына, - целовал он ей руки.
– Приложу все старания: хоть глазком гляну на него.
Улита прошептала что было сил:
– Посети Глебушку… Он все знает… он ждёт тебя.
– Мне Букал берестяную епистолию завещал, - с жаром принялся рассказывать Род.
– Там такая заповедь: «Не желай жены, желай сына». Помозибо тебе за сына, Улюшка! А я - грешник! Желая его, я вою жизнь желал тебя, тебя и тебя… Проклятая разрыв- трава!
– не сдержал он стона.
– Всю жизнь нашу испрокудила!
– Бука-а-ал!
– нежно вспомнила Улита, погружаясь в райское прошлое.
– Разрыв-трава… - Её невесомая рука поискала и вновь нащупала его пальцы.
– Вот и все… Нам пора с тобой…
– Я ещё приду, - горячо пообещал Род.
– Только не сюда, - откликнулась она.
– Здесь опасно… - И чуть оттолкнула его руку.
– Уходи… сюда могут взойти…
– Боже мой!
– Род с трудом встал с колен.
Улита внятно произнесла:
– Помни мою любовь… Не задерживайся здесь… Приходи скорее… - И тут же закрыла, даже зажмурила глаза.
В дверях стоял истуканом великий князь.
– Дозволь пройти, Андрей Гюргич, - попросил Род.
Свидетель свидания послушно посторонился. Род пересёк сени, подошёл к указанной Анбалом двери, краем глаза заметил, как Андрей из раскрытой оконницы кивнул кому-то внизу, подал знак рукой. Чтоб не выдавать придворного ключника, Род сделал вид, будто заплутал в дверях. Андрей молча указал ему нужную. И он вышел.
Переход оказался длинен. Идущий не торопился. Знал: внизу не ждёт ничего доброго. Сообразив, где северная сторона дворца, он отворил дверь в первую же боковушу. Она была пуста. Стены уже побелены, но ещё не полностью уложен умельцами штучный наборный пол. В оконницы не вставлена слюда. Открыть их труда не составит. Он выбрался на неоперённые леса. Под ногами заколебались слеги изрядной длины. Высота-а-а! Глянуть вниз - дух займётся. Он глянул и не увидел обережи внизу. Должно быть, вся сгрудилась на юге, у главного выхода. Куда держать путь с этих поднебесных лесов?
А вот и кмети первыми муравьями проникли в узкий проход меж дворцом и домом вельможи Михна. Запрокинули головы, обнаружили его.
– Пройдите через хоромы, - велит внизу властный голос.
– Достаньте его оттуда.
– Да не беги, не расшибай лоб!
– кричал сквозь смех другой голос.
– Никуда он теперь не денется.
Род заметил, что кровля Михна оказалась вровень с лесами, где он стоял. Вытянуть одну слегу из-под ног? Намерение здравое, да дело нелёгкое. Слеги длиннющие! Удержи попробуй, чтоб развернуть, перебросить на соседнюю кровлю. Да ещё укрепи сумей на покатом пластьё, коим крыт дом Михна.
Кмети с любопытством взирали снизу, как явный силач справлялся с трудной задачей.
Вот длинная слега легла над пропастью. Крики одобрения замерли, когда Род, держа равновесие растопыренными руками, двинулся по коварному своему мосту. «Ветвь! Голая лесная ветвь!
– внушал он себе.
– Круглая и крепкая. Дрожащая и надёжная. Тело, как в молодости, лёгкое, глаз - точный, движения - неторопливые. Спокойный, уверенный шаг… ещё шаг… - Он попытался настроить себя на беспечный лад.
– Кмети внизу небось об заклад бьются из- за меня». Вот и кровля посольника Михна! А те, что были посланы для его поимки, уже вылезли на леса из той же боковуши через то же окно.