Кровь и песок
Шрифт:
Сперва было легкое покалывание, и демон даже расслабился, посчитав, что опасался зря. Но буквально через несколько минут то, что началось так легко и безобидно, теперь стремительно разгоралось, дикой болью прошивая тело низшего.
Он сделал глубокий вдох, но крик сдержать не удалось.
Огонь, беспощадный и неумолимый, теперь пожирал его тело, и нос ударил резкий запах горелого. До демона донеслись ругательства Молоха, и в следующее мгновение Астарот потерял сознание.
Астарта повернула голову, когда дверь в её покои отворилась и на пороге замерла грузная
Царь же верил, что прекрасная царица постепенно выздоравливает и к ней возвращается былые красота и настроение. Особенно, когда демона не было поблизости.
Она протянула к нему руки, и вскоре Соломон прижал к себе супругу, вдыхая цитрусовый аромат, исходящий от её кожи. Он провел широкой ладонью по её темным волосам и прошептал:
— Мне очень жаль, любовь моя.
Та только подняла на него непонимающий взгляд.
— О чем ты говоришь?
Соломон протянул ей то, что прятал в кармане халата. Расколотую глиняную печать. И Астарте потребовался один взгляд, чтобы понять кому она принадлежала.
— Твой воин мертв. Он не вернется, — произнес Соломон, жадно вглядываясь в лицо своей супруги.
Но ни единый мускул на лице Астарты не дрогнул. Она лишь крепче стиснула расколотую печать и тонко улыбнулась.
— Низших много, мой господин, — и ласково погладила его по лицу. — Я могу найти себе и другого воина. Главное, что ты рядом, любовь моя.
Такой ответ царя устроил. Он вскоре ушел, оставив Астарту одну… И стоило двери за ним закрыться, как она сползла с постели на пол, чувствуя, как её привычный мир медленно разрушается.
Её воин мертв.
Он не вернется.
Правда доходила до неё медленно и верно, будто яд.
Астарта опустила взгляд на сломанную печать в своих руках. Он мертв… Эта печать, что давала Соломону власть над Астаротом, могла быть расколота только в двух случаях. Когда это делал сам вызывающий, освобождая демона, и когда низший погибал, выполняя задание господина.
Астарта замотала головой.
Он не может быть мертв! Это не может быть правдой! Он столько раз к ней возвращался… Проходил сквозь огонь и кровь, песок и чары, но всегда возвращался. Соломон не прав! Он врет! Это всё ложь!
Астарта же обхватила себя руками, пытаясь справиться с разрастающейся внутри горечью. Невольно вспомнился их последний разговор, когда она в сердцах высказала ему то, что высказывать не должна была…
Он мертв.
И больше не вернется.
Она вновь глянула на проклятую печать и со всей злостью отшвырнула её от себя.
А затем яростный крик, подобный крику раненного зверя, вырвался из её горла, и, вскочив на ноги, Астарта принялась крушить в комнате всё, что попадалось ей под руку. И не успокоилась, замерев неподвижно, пока не осталось ничего, что не было бы разломано и разбито…
Обведя взглядом разгромленную мебель и посуду, она медленно осела на пол, не обращая внимания на царапины и ссадины на руках. И закрыв лицо руками, разрыдалась, тихо и беспомощно.
— Доброе утро, демон!
Астарот с неохотой разлепил веки и уставился на Молоха, сидящего напротив. Тот улыбнулся и приветливо помахал ему зажатой в руке оторванной кистью заклинателя. Судя по всему, зеленоглазый бог был в прекрасном настроении.
Сам же Астарот пока не понимал своего состояния. Он сел и потянулся рукой к плечу, где вместо багровых символов печати Соломона виднелся свежий, едва затянувшей ожог.
— Я вчера слегка не рассчитал свои силы. Извини, — Молох задумчиво почесал себе спину оторванной конечностью. — Буду впредь знать, что вы, демоны, любите, когда с вами обращаются нежно и осторожно.
А затем глянув на растерзанное тело заклинателя, поинтересовался:
— Понимаю, почему ты ему оторвал руки. Но вот ногу… зачем?
— Увлекся слишком, — буркнул демон, разглядывая шрам. — И что теперь? Соломон разве не понял, что я сломал связывающее меня заклинание?
— Нет. И в этом вся соль, демон. Соломон думает, что ты мертв, ведь я сделал так, чтобы и основная печать сломалась.
— Соломон считает, что я мертв? — и когда Молох в ответ кивнул, произнес. — Значит, так думает и Астарта.
— Не думаю, что её подобная новость опечалит.
Демон ничего на это не ответил, лишь смерил его тяжелый взглядом и попытался подняться. Но тотчас осел обратно на колени, чувствуя, как дрожат ноги от предательской слабости, вновь охватившей тело.
— Осторожнее, — участливо отозвался Молох. — Тебе нужно время, чтобы прийти в себя. Не торопись.
Астарот проигнорировал его слова, предприняв еще одну попытку встать. Она оказалась удачнее, чем первая. Нетвердый шагом демон направился к выходу, в душный и раскаленный день.
— Так и думал, что ждать не станет, — буркнул Молох под нос и направился вслед за ним, но на пороге задержался, оглядываясь на вчерашнюю бойню. И поразмыслив пару мгновений, щелкнул пальцами — темно-зеленое пламя тотчас занялось на стенах брошенной хижины.
Молох криво усмехнулся.
Вскоре от неё останется только пепел.
Её, лежащую на полу, скорчившуюся и молчаливую, нашли слуги наутро, испуганно озирающиеся по сторонам. Подняли, умыли, переодели — Астарта особо не сопротивлялась, делая всё, что ей говорят. Всё проходило, как в тумане. Она послушно жевала безвкусную пищу, которую слуги накладывала на тарелку, пила вино, налитое в свой кубок, отвечала Соломону, если тот к ней обращался. А потом вернулась в свои покои, уже убранные и заставленные новой мебелью и посудой, и опустилась на кровать.
Когда её разбудили слуги, ей казалось, что вчерашняя ночь очередной кошмар. Просто-напросто ужасный сон, который она забудет… что воин её на самом деле жив, и он вот-вот вернется в Иерусалим.
Но нет.
Он мертв, и ей надо принять это. Собрать себя, как она делала это раньше и двигаться дальше.
Астарта обвела взглядом пышные покои и странно усмехнулась. Её здесь больше ничего не держит. Храмы не вернули ей силы, и Ритуал ничего не принес. Ответ нужно искать в другом месте…