Кровавые поля
Шрифт:
– Мне очень жаль, – прервала его девушка. – Я слышала ужасные рассказы.
– Я знаю и сожалею. – Ганнон хотел добавить, что римляне так же поступали в его стране во время прошлой войны, но понимал, что это бессмысленно.
– Подобные вещи случаются на войне, – печально сказала она. – Но я не хочу об этом говорить. Не могу поверить, что ты оказался здесь одновременно со мной… В последнее время я жила в Капуе. И совсем не ожидала увидеть тебя здесь – но это замечательно! Я молилась за тебя.
– А я – за тебя. – Ганнон не мог поверить своим
Они улыбнулись друг другу, вдруг смутившись, потому что они так сильно изменились со времени последней встречи. «Она стала совсем взрослой», – подумал Ганнон. Она красивая. Он не мог этого знать, но Аврелия примерно так же думала о нем.
– Квинт жив? Ты получала о нем известия?
– Он в порядке. Мы слышали, что он попал к тебе в плен у Требии, и ты отпустил его вместе с отцом. – У нее перехватило в горле. – Ты хорошо поступил.
– Это меньшее, что мне следовало сделать после того, как он помог мне. А твой отец?
– С ним тоже все хорошо, благодарение богам. Пусть они хранят их обоих.
– Да, конечно. – Ганнон просил того же для своей семьи. – Я бы не тронул и Флакка, – добавил он, – но мои братья не позволили. Нам дали приказ убивать всех врагов, которые попадают к нам в руки. – Ганнон вдруг вспомнил отвращение, которое испытал, когда узнал, что Флакк женится на Аврелии.
– Я тебя не виню, я даже испытала облегчение, – прошептала она. – Я его совсем не знала. Мы встречались лишь один раз.
– Ты заслуживаешь лучшего человека, чем Флакк, – хрипло сказал Ганнон. – Может быть, такого, как Суни. Как много времени прошло с тех пор, как он покинул хижину пастуха? – Аврелия ничего не ответила, и Ганнон мысленно выругал себя. – Извини, если я тебя оскорбил, – смущенно сказал он. – Просто у Суни добрая душа. Он стал бы для тебя хорошим мужем. – Она продолжала молчать, и Ганнону стало не по себе. – Аврелия?
– Я… я не знаю, как сказать.
– Что?
– Суни…
– Он… мертв? Нет. Нет. – Ганнон сделал шаг назад.
– Мне очень жаль, Ганнон.
– Но его нога уже заживала! – воскликнул он, невольно повысив голос.
– Ш-ш-ш. Нас могут услышать.
Юноша сделал глубокий вдох.
– Клянусь Мелькартом… когда это случилось?
Аврелия дрожащим голосом рассказала Ганнону о том, что произошло.
– Агесандр, – не веря своим ушам, пробормотал Ганнон. – Сын шлюхи убил Суни?
– Это моя вина. Мне не следовало приводить его в дом.
– Ты не должна себя винить. Если бы ты не увела его, он бы умер в хижине.
– Ты не слышал мой рассказ? Если бы я не произнесла его имени, Агесандр ничего бы не понял. И Суни был бы жив. – Она заплакала.
Ганнон порывисто шагнул вперед и заключил Аврелию в объятия.
– Его имя просто сорвалось у тебя с языка, ничего больше. Его мог произнести кто угодно. К тому же ты знаешь, каков Агесандр. Он бы все равно узнал, кто такой Суни.
– Я все время боялась. – Аврелия прижалась к его груди. – Но, когда Суни погиб, стало еще хуже. У Агесандра не было никаких причин причинять
– Мне следует войти в дом и прикончить его, – сквозь стиснутые зубы сказал Ганнон.
– Нет, пожалуйста, не надо. Он вооружил всех рабов-мужчин. По меньшей мере трое из них сторожат во дворе. Я не переживу, если тебя убьют, когда ты только что восстал из мертвых.
Ганнон сомневался, что несколько рабов-земледельцев сумеют его остановить, но слезные мольбы Аврелии заставили его остаться.
– Грязный пес когда-нибудь заплатит за все, – поклялся он.
– Боги об этом позаботятся.
«Или я», – мрачно подумал Ганнон. Он не мог допустить, чтобы убийца его лучшего друга остался безнаказанным. Юноша уже начал размышлять о том, чтобы напасть на ферму, когда Аврелия ее покинет, но тут же отбросил эти намерения. Он знал и хорошо относился ко многим живущим здесь рабам. И если он не хочет, чтобы большинство из них погибли, ему следует держать своих солдат подальше от фермы.
– Я так рада тебя видеть…
Внимание Ганнона вновь переключилось на Аврелию. Она смотрела на него, и ее лицо было так близко, что он хорошо видел все его черты. Локоны черных волос, упавших на щеки. Направленные на него глаза. Приоткрытые губы. Жилка, бьющаяся на шее. Это завораживало. Ему захотелось ее поцеловать.
– С тех пор как вы с Квинтом ушли, а Суни погиб, я стала такой одинокой… Мы с мамой постоянно ссорились. И мне было не с кем поговорить. Некоторое время здесь находился Гай, но потом и он уехал.
– Друг Квинта? Тот, что помог спастись Суни?
– Да. Он служит в союзной кавалерии.
Вспоминая о Гае, Аврелия почувствовала вину. Она мечтала о нем из-за того, что больше не рассчитывала увидеть Ганнона? Девушка и сама не знала. Но в одном она не сомневалась: ей нравилось ощущать его присутствие рядом… Аврелией овладели горькие чувства. Какое все это имеет значение? Идет война. Ганнон не сможет остаться, а она выйдет замуж за Луция.
– Гай – хороший человек. Пусть боги хранят его. – Но от его слов Аврелия не почувствовала облегчения. Ганнон слегка повернул голову и приблизил к ней лицо. Она не стала отодвигаться. – Ты знаешь, почему я вернулся?
– Нет. Почему? – Ее дыхание стало частым и прерывистым.
– Потому что ты меня просила. Помнишь?
– Конечно. В ту ночь я заснула в слезах.
Ганнон больше не мог сдерживаться. Он прижался губами к ее губам и почувствовал, как они тают под его прикосновениями. Его язык метнулся вперед и встретился с языком Аврелии. Поцелуй получился очень долгим, их руки начали блуждать по телам друг друга. Девушка прижалась к нему; он ощущал давление ее груди, его пах прижался к ее бедрам. Ганнон положил ладони ей на ягодицы и притянул Аврелию к себе, заставив ее застонать от желания. Лишь с огромным трудом ему удалось не сорвать с нее одежду и не овладеть ею здесь и сейчас. Но он не хотел, чтобы все произошло именно так. К тому же было слишком опасно тут задерживаться.