Крушение карьеры Власовского
Шрифт:
Власовский не мог себе не признаться, что далее такое выражение, как «перспективное дело», было его маленьким плагиатом у своего могучего покровителя.
Но, очевидно, размышления майора о том, что генерал недостаточно заинтересовался существом дела Сенченко, оказались поспешными. Из доложенного материала Важенцев выделил несколько моментов.
— Так вы говорите, что после возвращения из-за границы у Людмилы Сенченко образовались какие-то подозрительные связи? — переспросил генерал.
— Установлено точно, товарищ генерал. И именно
Важенцев помолчал.
— И факт фотографирования Храпчуком рабочего кабинета Сенченко установлен?
— Несомненно! — с жаром сказал Власовский. — И хуже того: снимки попали в руки иностранной разведки.
— Да, факт этот очень важный, — сказал генерал. — И то, что мне известно, в значительной степени совпадает с вашими данными. Все же в этом деле еще много неясного. Вы, например, утверждаете, что сам Сенченко в курсе всего того, что вокруг него происходит, — продолжал генерал, перелистывая лежавшие перед ним бумаги. — Но хотелось бы все-таки знать, есть ли у вас на этот счет совершенно точные данные?
— Разрешите заметить, товарищ генерал, что в таких вещах стопроцентной доказуемости вообще не существует… Это все-таки не математика. Формальная логика здесь опасна… В нашем деле самое опасное — либерализм. Он может подвести даже опытного работника.
Генерал чуть заметно усмехнулся. Он понял намек. Власовский, очевидно, имел в виду тот единственный случай, когда Важенцев в одном деле действительно не решился сделать крайних выводов. А в конце концов оказалось, что человек виновен.
— Конечно, бывает, — спокойно согласился генерал. — Но ведь речь идет о судьбе человека, а это для нас, товарищ Власовский, самое великое дело.
Генерал произнес это негромко, точно размышлял вслух. Но какая сила убежденности звучала в этом негромком голосе!
И лишь пристрастный взгляд Власовского мог не заметить, каким молодым, ясным светом озарилось лицо этого уже седого, как будто усталого человека.
— Это верно, товарищ генерал, — заторопился Власовский, — но наш век — железный век, как выразился один мастер слова… А морально-политический облик Сенченко мне совершенно ясен. Он способен на все! Я убежден, что это притаившийся враг и перерожденец: таким, как он, чужд здоровый патриотизм. Такие попирают священные интересы Родины…
Перейдя, как он полагал, на более доступный для старого генерала язык, Власовский уже не задумывался подыскивать то или иное выражение. Искусство пользоваться штампованными формулировками у него было доведено до совершенства.
Но неожиданный вопрос Важенцева охладил его пыл.
— А все-таки еще раз попрошу конкретнее, — спокойно остановил генерал.
— Конкретно? Да это доказывает весь предшествующий жизненный опыт Сенченко, весь его моральный облик.
— А что вы можете об этом сказать? — насторожился генерал.
— А хотя бы то, что даже его научное имя фальшиво. Ведь он присвоил чужое изобретение.
— Вот
— Дело в том, что почти все приведенные факты подтверждают живые люди. Некоторые из них стоят весьма близко как к самому Сенченко, так и к его семье. Взять хотя бы его личного секретаря Зубкову. Эта девушка…
— Она комсомолка? — перебил его генерал.
— Этим я, по правде говоря, не интересовался. Но она из порядочной трудовой семьи… Конечно, она не какой-нибудь там доцент… Но она работает бок о бок с Сенченко… Ей можно верить. Вот ее показания.
Генерал внимательно прочитал протокол, и лицо его заметно омрачилось.
— Да-а. Есть над чем подумать. И все-таки не обижайтесь, товарищ Власовский, — сказал Важенцев, значительно смягчившись. — Вам кажется, что это дело уже близко к завершению, а мне думается иначе: оно лишь в самом начале. Вам предстоит еще большая, очень большая работа. Проверьте сначала все по линии жены Сенченко.
— Относительно этой особы, товарищ генерал, я абсолютно убежден.
— Убежденность? Что ж, это необходимое качество для каждого нашего работника, — сказал генерал вставая, — но все-таки, кроме внутренней уверенности, нужны и доказательства. Вы ими располагаете, товарищ Власовский?
Для Виктора Владиславовича это была решительная минута.
Отступи он сейчас, и он окажется пустым фанфароном, зарвавшимся карьеристом, лжецом. А вся столь стройно продуманная концепция дела Сенченко лопнет, как мыльный пузырь.
И он поступил согласно одной истине, которая крепко и давно вошла в его сознание: «ничего не делается без риска».
— Доказательства? — торопливо встав вслед за генералом, нервно повторил Власовский. — Не позднее чем через день я их вам представлю, товарищ генерал.
— Ну что же… Действуйте, товарищ Власовский, и прошу вас обо всех обстоятельствах этого дела докладывать мне.
— Разрешите идти?
Получив разрешение, Власовский по-строевому вытянулся и даже прищелкнул каблуками.
В конце концов получилось не так уж плохо! Старик, кажется, не помешает провести все как следует. А в том, что он угодит кое-кому повыше, можно не сомневаться.
Тем более все зависит от его собственных — Власовского — способностей и дарований.
Он еще покажет, что такое энергичный, решительный в действиях, а главное — чуждый сентиментальности работник…
…О многом, очень многом задумался и генерал, когда за майором закрылась дверь.
Глава десятая
Первая ступень
В тот вечер, когда отсутствие Людмилы Георгиевны вызвало у ее мужа подозрение, он не ошибся. Его жена действительно отправилась на свидание. Только происходило оно не в интимной обстановке, а в служебном кабинете майора Власовского.
Виктор Владиславович специально приготовился к этому разговору. Ведь на карту было поставлено так много!