Крутая волна
Шрифт:
— Вовремя подоспели, — сказал Дыбенко. — Завтра двинем на Гатчину, а артиллерии кот наплакал. С кораблями можно связаться по радио, теперь у нас своя радиостанция есты
Демин отправился на радиостанцию договариваться о связи с эсминцами, а Гордей остался, чтобы узнать у Дыбенко о дяде.
— Он где-то тут с отрядом гельсингфорсцев, прибывших поездом. Коновалов, — г- спросил Дыбенко у матроса с «России», — не видел Шумова?
— Днем видед, а сейчас не знаю — где.
— Придет, никуда не денется, — успокоил Дыбенко. — Где миноносцы?
— У Рыбацкого.
— Ну-ка дайте карту, — попросил Дыбенко у сидевшего за столом матроса.
В это время за дверью послышался какой-то шум, ругань, потом четверо матросов ввели казачьего офицера и двух казаков.
— Кто такие? — строжисто спросил Дыбенко, ни к кому из приведенных не обращаясь, а глядя в окно.
— Говорят, делегаты, — доложил один из матросов. — Самого главного требуют.
— Ну я главный.
— А не можете ли назвать свою фамилию? — спросил офицер.
— Дыбенко, председатель Центробалта.
— Вот вас нам и надо. — Офицер вышел чуть вперед. — Мы пришли, чтобы вступить с вами в официальные переговоры.
— Проходите, садитесь.
Когда все уселись, офицер заговорил увесисто:
— Если вы завтра начнете наступление, то казаки и юнкера окажут вам упорное сопротивление. Сил у нас достаточно. Кроме того, к утру ожидается еще батальон ударников.
— Что же вы предлагаете? — спросил Дыбенко, поочередно оглядывая прибывших.
— Мы не хотим зря проливать кровь. Давайте начнем переговоры. Пусть к нам приедет ваша делегация, выступит перед казаками на митинге и расскажет, что такое Советская власть, кто избран министрами.
— И что при этой власти будет с нами, — добавил один из казаков.
— Так давайте сейчас же и начнем переговоры, — предложил Дыбенко.
— Нет, надо, чтобы вы там перед всеми выступили, — настаивал все тот же казак. — Вам больше поверят. А то ведь нам говорят, что все вы тут — немецкие шпионы и пленных разрезаете на куски. А сначала будто бы глаза выкалываете.
— Вот брешут, сволочи! У вас же не выкололи? — спросил один из доставивших делегацию матросов.
— Да уж видим, какие вы есть шпионы, — согласился казак и вопросительно поглядел на офицера. — Только надо, чтобы все о вас правду узнали. И что такое Советская власть…
— Хорошо, я поеду с вами и выступлю на митинге, — согласился Дыбенко.
Матросы загалдели:
— Может, это ловушка?
— Одного тебя не пустим.
— В Смольный бы надо сообщить. Да охрану дать побольше. Взвод хотя бы.
— Кто же нас со взводом пустит? — с усмешкой спросил Дыбенко. — Они-то вот без охраны пришли, не испугались, хотя им про нас вот каких страстей наговорили.
— Так то мы, а то они! — не уступали матросы. — Они-то другой породы.
— Казаки вас не обидят, — заверил офицер.
Все-таки матросы настояли, чтобы Дыбенко взял с собой кого-нибудь из них.
— Ну ладно, — согласился Дыбенко. — Вот Шумова и возьму, парень от тертый и уже стреляный. Вдвоем нам будет сподручнее.
Было около часу ночи. Автомобиль, на котором приехали Шумов и Демин, куда-то угнали, едва разыскали другой — санитарный. Когда Гордей влезал в него, кто-то сунул ему в руку гранату:
— Возьми, может, пригодится.
Гордей положил гранату в карман бушлата.
Дорога была грязная, ухабистая, автомобиль еле полз, то и дело съезжая с колеи. Фары не включили, вокруг непроглядная темень. Вот от- куда-то сбоку из темноты донесся окрик:
— Сто — ой!
Подъехали четверо казаков. Офицер вышел из автомобиля, стал — что-то объяснять им. Один из казаков сунул голову внутрь автомобиля, зажег спичку. Пристально посмотрел на Дыбенко и Шумова:
— А энти зачем?
— Не твое дело, — отстранил его офицер и сказал шоферу: — Поехали!
Чем ближе они подъезжали к Гатчине, тем чаще их останавливали. Но — пропускали.
Казак побойчее объяснял:
— Промеж себя воевать нам не резон. Немец — другое дело. А своих зачем — убивать? Нас там избавителями зовут, а от кого избавлять-то и кого? Ежели баре промеж себя чего не поделили, пусть и воюют, а нам с вами делить неча…
Офицер помалкивал, в темноте не было видно его лица, может, он и не соглашался с казаком, но не мешал ему говорить.
Часа через два автомобиль въехал в Гатчину и остановился на площади перед дворцом. Из ворот вышел дежурный офицер, оглядел сидевших в машине и спросил у Дыбенко:
— Кто такой?
— Я прибыл для переговоров с казаками.
— Вынужден вас арестовать. Сдайте оружие.
Гордей выхватил из-за пояса револьвер, подскочил к офицеру. и, направив револьвер ему в грудь, предупредил:
— Только попробуй арестовать!
Из темноты появилось еще несколько казаков, они со всех сторон обступили автомобиль — похоже, дежурный взвод. Дыбенко спокойно заговорил, обращаясь не столько к офицерам, сколько к казакам:
— Оружие мое — револьвер. Его я не сдам. Если вы посылали делегацию для того, чтобы захватить нас как заложников, то этим вы не достигнете цели. Знайте, наш арест вам дорого обойдется.
К ним пробрался один из ехавших в автомобиле казаков.
— Они нас не трогали, — заявил казак, — их тоже нельзя трогать.
— Я обязан арестовать и доложить генералу Краснову, — более миролюбиво объяснил дежурный. — Что он прикажет, то и будет сделано, а я исполняю свои обязанности.