Крымский Джокер
Шрифт:
Бульк! И снова молчание, прерываемое возмущённым ропотом женского контингента.
— Фу… Без закуски какую-то политуру дуют… С кем учиться придётся?
Автобус тем временем проезжал такие места, о которых пишут только в щедринских сказках. То есть названия, типа Жоповка, Мухосранск или Раздолбаево, лишь слегка могли передать заброшенность и унылость пейзажа за окнами. Полуразвалившиеся серые строения среди покошенных деревянных столбов линии электропередач, напоминали кадры военной кинохроники.
С переднего сидения поднялся преподаватель аналитической геометрии Василий Иванович.
— Ребята! Внимание! Вам необходимо выбрать комиссара потока. Он будет организовывать и контролировать процесс уборки урожая. Я понимаю, что вы друг друга знаете пока плохо. Но, может, попробуем?
Со всех сторон раздались недовольные голоса:
— Давайте по приезду! А то как-то не с руки в такой тряске! Ну и дорога!
На том и закончилось первое собрание и наш самогон.
Неслабо кружилась голова, и дико хотелось курить. Петь уже не хотелось совсем.
— А д-долго ещё ехать? — как-то совсем пьяно крикнул я и с натугой икнул.
— Подъезжаем, — лаконично ответили спереди, и нам оставалось только безмолвно медитировать.
Автобус ещё несколько раз подкинуло на ухабах, и мы подъехали к пожелтевшей от времени пятиэтажке.
— А вот и наше общежитие! — с деланным воодушевлением провозгласил преподаватель.
Несколько минут молчания показали ту степень нежелания не то что здесь жить — просто видеть этот кошмар. Многочисленные выбитые стёкла этого единственного в селе пятиэтажного здания пустыми глазницами зловеще смотрели на своих будущих жильцов. Штукатурки на этом строении давно не было и в помине — из боков дома проступали железные прутья арматуры, похожие на рёбра узников лагеря смерти. Но это, как выяснилось позже, была только внешняя стороны вопроса. Матерясь, студенты стали выползать в липкую глину двора, не познавшего асфальтового покрытия.
Впереди был «колхоз».
Ну что я вам могу рассказать про картину, открывшуюся нашим шальным от чудодейственного деревенского напитка глазам? Кто не бывал в самой глуши разрушенных коллективных хозяйств нашей родины в начале перестройки — тот вряд ли мне поверит.
Первое — в общежитие не было воды. Её просто не предвиделось. Сопровождающий нас местный бригадир просто указал на виднеющуюся вдали колонку.
— Ребята молодые — ничего страшного, — успокоил он себя.
Девушки тихо простонали.
Второе, пожалуй, самое пикантное. Туалеты в конце коридора не закрывались. И на них не было никаких указателей для уточнения половой принадлежности посетителей. Кучи засохшего дерьма давно забили полуразвалившиеся унитазы. Увидев это, удивились даже видавшие виды преподаватели.
В грязных «номерах» зловещей пятиэтажки не было кроватей. Их надо было принести из двухэтажного здания, уныло серевшего напротив нашего узилища. Как оказалось позже, это была столовая.
Все нехотя приступили к работе. Таскать кроватные сетки на третий этаж — занятие весьма утомительное.
— Извините, — после третьего подхода, вызывающе подступил Саша к нашему провожатому, — а где здесь магазин?
— С магазином, ребятки, полный порядок! — улыбнулся дядя в замызганной фуфайке. — Километра полтора по дороге — и справа будет наш универсам.
Мы переглянулись. Опьянение покидало нас прямопропорционально количеству перенесённых наверх кроватей. Глумясь над нашими действиями, неподалёку стояла группа местной молодёжи. От весёлых аборигенов доносился явственный запашок анаши.
После восьмой ходки, Бородатый плюхнулся на металлическую сетку кровати и закурил.
Мы с Шурой расположились рядом. Я многозначительно взглянул на часы. Было без четверти два.
— Всё верно, — резко поднялся Саша, — пора….
Ровно через пять минут трое молодых людей, не обращая внимания на посвистывающую в их сторону сельскую молодёжь, чёткой военной походкой выдвинулись в направлении сельмага.
— Бля, что тут делать-то будем? — рявкнул Борода — Бабы страшные, побалдеть негде, ишачить ломает…
Он на ходу смачно харканул в сторону.
— Как что? — искренне удивился Саша: — Бухать, бухать — и ещё раз бухать!
— Ну это если будет что, — поддержал я пессимистический настрой Игоря.
Саша и не думал сдаваться. Он лихо подцепил ногой пустую консервную банку, и одним ударом отправил её в сторону брошенного на обочине трактора с работающим двигателем. Потом обернулся к нам:
— Ерунда, чуваки! Чем херовее село — тем дешевле самогон. Аксиома, мать твою! И, соответственно, меньше покупают в магазинах государственную водку.
Подобная железная логика призывала нас прибавить шаг.
У продавщицы местного продмага был, наверное, запор. Или наоборот. Только этим можно было объяснить получасовое отсутствие её за прилавком. Правда, это позволила трём благородным донам изучить скудный ассортимент, предлагаемый отечественной пищевой промышленностью труженикам полей.