Крыжовенное варенье

Шеховцова Наталья

Теперь Отводов справился с недавним волнением и мог вполне нейтрально заводить разговор относительно своих подозрений насчет креативного директора «Картопака»:

— Скажите, а Генрих Ильич не донимает вас расспросами по поводу изумруда.

— Да нет, как-то оставил эту затею. По первости, помните, после нападения в подъезде, — Ольга еще раз покраснела. — Я ведь тогда, у вас в кабинете, проговорилась, мол, амбалы изумрудом интересовались…

— Ну да, да, конечно, помню, — Ираклий снова запустил пятерню в кудряшки,

стало быть, увлекся уже не только дамой, но и разговором.

— Так вот тогда он переспрашивал, что за изумруд, да почему преступники должны были предположить, что он у меня… Но это я вам уже рассказывала…

Отводов кивнул:

— Да, сказали, что понятия не имеете, какой изумруд…

— Он и успокоился. Больше про камень ни слова.

— А о чем же вы с ним говорите, пока он вас до дома провожает? — капитан зевнул, чтобы придать выражению лица безразличный и даже немного скучающий вид.

— Во-первых, не каждый-то день и провожает. Все-таки он большой начальник, а я всего-навсего его подчиненная. Во-вторых, мы ведь с ним не пешком идем, как с вами, он меня, на своей-то «Ауди», за две минуты доставляет, — ах как больно кольнуло это «как с вами» самолюбие капитана. — В третьих, чаще всего в эти недолгие минуты мы обсуждаем рабочие моменты. Ну, или он расспрашивает меня о моем детстве, о родителях…

— А вы, а вы что же? — в голосе следователя снова мелькнула невоздержанность.

— А я, — Лобенко с удивлением посмотрела ему в глаза, — как вы, да майор Свистунов меня научили: про первую любовь, про мамины блинчики и ни слова про перстень.

Отводов с облегчением выдохнул. «Молодец!»

Позже, уже у нее дома, разговор про Гридасова был продолжен.

— Он к вам сюда не заходит? — как бы между прочим поинтересовался гость, сделав вид, что вопрос абсолютно тактичен.

Лобенко едва сдерживала улыбку:

— Нет. Понимаете, мне неловко. Все же он очень богатый человек, а у меня здесь все так примитивно, как, впрочем, обыкновенно бывает на съемных квартирах.

«Получи фашист гранату!» — подумала девушка, нарезая кружочками еще одну «жертву» бесплодных поисков, — рулет производства Воронежской фабрики «Сладкая идея», чудом затесавшийся в столичные магазины.

Х Х Х Х Х

«20 мая 2000-го года.

Ах, сколько энергии, сколько драйва появляется у дамы, если ею начинают интересоваться мужчины.

Всего несколько месяцев назад я была совершенно одинока. Ходила в аптеку и покупала настойку женьшеня, чтобы хоть как-то взбадривать себя в течение долгого дня, — и все одно не помогало, все время клонило в сон.

И вот у меня завелось сразу три кавалера. Сейчас третий час ночи, а я не могу заснуть. Щеки горят, и внутри все трепещет от какого-то радостного предчувствия. Даже нет, пожалуй, не радостного, а торжественного. Будто бы вот-вот откроется дверь и войдет президент страны, или влетит летающая тарелка…

Бред… Бред… Бред… Вот что значит позднее время, спать не могу, но и мозг уже совершенно не работает. В голове проносится какой-то сплошной поток мыслей, абсолютно не оригинальный, с тупой констатацией фактов, без идей, без красивостей.

Эх, сейчас бы «умняшку» забацать! Да где ее взять?!

Капитан сидел у меня недолго. Но именно в эти полчаса нашего с ним чаевничания умудрился позвонить Витька Соловьев. В результате, — и с Витькой говорила скомкано, и Отводов погрустнел, словно снежная баба на мартовском солнышке.

То, что ко мне не ровно дышит большая шишка «Картопака», а теперь еще и Генеральный директор вновь образуемого развлекательного канала, на котором мне же предстоит работать, — замечают многие в Останкино.

Саша Вуд стал со мной менее откровенен и начал меня избегать. Впрочем, разве можно говорить о том, что человек тебя избегает, если вы уже не работаете вместе? Он просто не находит поводов для продолжения общения.

Верочка, слава Богу, не чурается, только подкалывает:

— С тобой, Лобенко, ссориться теперь нельзя, если малиновым рулетом не отравишь, так начальство против настроишь…

Если Малышева шутит, значит, зла уж точно не держит… Это очень-очень хорошо.

Однако, кто же из них, троих, мне дороже? «Кто более матери-истории ценен?» Ухаживания Гридасова приятны, взвешены, почтенны и почетны. Внимание Соловьева тешит самолюбие, Отводов — интересен. Нет, пожалуй, ни одному из них я пока не могу отдать лавры победителя…

Бред… Бред… Полусонный бред… Завтра утром проснусь, перечитаю на свежую голову и сотру все написанное в чертовой бабушке!»

Нечаянное свидание

Июнь 2000-го года.

— Представляешь, они даже полы в общем коридорчике не моют. Мне не тяжело, слава Богу, он у нас не огромный. Но дело же в принципе! — Матильда, бывшая соседка Ольги Лобенко по снимаемой квартире, была дамой весьма необычной. Впрочем, как и все женщины с редкими именами. Тапочек не носила в принципе, по квартире перемещалась исключительно на каблуках (бедные соседи снизу!) На голове — тщательно напружиненные кудряшки. Яркий макияж, всегда освежала цвет лица тональным кремом и румянами.

Она жила одна, но и одинокой женщину назвать было нельзя. У нее постоянно имелся какой-нибудь поклонник, и, чаще всего, сразу несколько. В ее кавалерах в разное время побывали бизнесмены, генерал КГБ, парочка актеров из театра, и даже колдун. Они были абсолютно разными. Объединяло их только одно: все они — люди значительные, либо по своему финансовому положению, либо по социальному.

— Оленька! У мужчины должны быть деньги! Ну как иначе! Дело не в корыстолюбии. Просто мужчина без материального достатка выглядит плюгавенько…