Крыжовенное варенье
Шрифт:
Коротышка зашушукался с соседями, после снова обернулся к Татьяне:
— Видели даму, что привел Елагин?
Татьяна кивнула.
— Это драгоценнейшая супруга господина мага, графиня Лоренца. Мне сказали, по секрету, ей уже семьдесят лет!
— Что вы говорите!
Коротышка закатил глаза и пожал плечами, мол, и сам удивляюсь:
— А графу больше трех тысяч!
Татьяна выдохнула сдержанное:
— О-о-о!
Конечно, ей хотелось завизжать от восторга, захлопать в ладоши, стукнуть Прохора по коленке: «А ты, шалопут, аще сумневался, стоит ли итить!» Но она не могла. Дала Андрейке честное слово весь вечер держать ладони сложенными одна на другую (окромя тех моментов, когда все будут хлопать), локти — прижатыми к бокам, и в собрании опричь трех фраз: «Что вы говорите!» «Очень приятно!» и «Совершенно с вами согласна!» — ни слова боле не вымолвить.
— Он был оруженосцем еще при Александре Македонском… А графиню Оксендорф помните? — Татьяна снова кивнула. — Девяносто лет прожила, тоже при помощи мага, разумеется. Она постоянно ездила к нему в Европы, на сеансы… Теперь такое же покровительство чародей оказывает графу Шварину… — коротышка собирался сказать что-то еще, но не успел. Слуги подкрались и погасили свечки в шандалах, развешенных по стенам. Свет померк. Осталась гореть лишь пятипалая жирандоль на круглом столике. Вдруг и ее заслонил тучный силуэт.
Мания и манипулирование
Москва, август 2000-го года.
Гридасов и Старков быстро нашли общий язык. Ольга пригласила коллекционера тросточек в Останкино в качестве эксперта. Необходима была его консультация относительно аксессуаров прошлого столетия. Готовился соответствующий документальный цикл. Лобенко к нему никакого отношения не имела, зато Гридасов, как всегда выступал представителем спонсора, а теперь еще и большим начальником, главой канала, под чьей эгидой планировалось проводить съемки.
«В самом деле, как это я раньше не замечала их схожести. Оба исключительно галантны и вежливы, даже несколько старомодны. Педантично относятся к одежде и внешности вообще, любят лоск. Разборчивы в пристрастиях… К тому же чистюли… Галантные люди как правило чистюли, — вот интересное наблюдение!»
Лобенко сидела в уголочке и старалась не особо прислушиваться к беседе. Зачем грузиться лишней информацией?!
Все последние дни у нее и так голова пухнет. Одолели окаянные мысли, етить их туды-сюды… Мысли были опять-таки маниакальные, от слова «мания». Нет, со страхом преследования она уже распрощалась. И хотя по-всему выходило, что Сашу Вуда просто-напросто подставили, а настоящий бандит по-прежнему расхаживает на свободе, — не век же его бояться…
Страшно, когда раз или два, или периодически, но редко. А тут почти постоянно, — страх, вошедший в привычку, — это уже не страх. И даже безудержная злость, как ответная реакция, тоже себя исчерпала.
Что осталось? Осталась пустота. И какое-то отрешенное созерцание. Очередная «мания» девушки была не панической, а философической. Размышляла она о природе манипулирования.
Вот, на первый взгляд, однокоренные слова: «мания» и «манипулирование». Оба означают определенное воздействие на человеческую психику. В первом случае, ты этому не совсем адекватному воздействию подвергаешь себя сам. Во втором — попадаешь под влияние других.
На самом же деле, эти понятия не имеют между собой ничего общего, потому что происхождение терминов совершенно разное. От греческого «mania» — безумие, страсть, влечение, и от латинского «manipulus» — горсть.
Горсть… Рука, бросившая пядь земли на опущенный в яму гроб, или кучку семян в землю, или принесшая воду, чтобы полить одно из этих семян… Почему к слову «горсть» так льнут значения, определяющие суть жизни и смерти?! Почему само это понятие «манипулировать», вытекающее из слова «горсть», — также касается именно сути нашей жизни, и как ее финала, — вечного упокоения?
Вот Екатерина Алексеевна… Что нам известно о ней из истории? Принцесса маленького прусского княжества, волею судеб избранная в жены наследника русского престола. Сам наследник, тоже по какому-то непостижимому року, был выписан теткой из той же Пруссии, чтобы продолжить царствующую династию… (Это надо же было тащиться за тысячи километров, чтобы соединить судьбы, на беду одного и на счастье другой!)
Конечно, будь он, законный наследник, хоть чуть прозорливее, упрямее и смелее, — царствовал бы не несколько жалких месяцев, а годы, а то и десятилетия… Но прозорливой, упрямой и смелой оказалась жена. А, может, и не жена. Может быть, был при дворе человек, имя которого не вошло в историю, или вошло, но косвенно, который, преследуя какие-то свои цели, благородные, или не очень… Или даже не цели, а просто руководствуясь здравым смыслом и взглядом со стороны, решил помочь молодой Екатерине.
Одного такого человека мы знаем, даже не одного, а двух, — братьев Орловых, Григория и Алексея. Вот интересно, не было бы Орловых, стала бы Екатерина Великой?
Да что там люди?! Взять хоть перстень… Как переплелись вокруг этого маленького колечка с камнем судьбы, моя, Чижовых, Светланы Артемьевны. О том, сколько происшествий из-за него случалось в стародавние времена, можно только догадываться. Чем не манипуляция?
Люди манипулируют предметами, предметы манипулируют людьми. Кто у кого в большей зависимости, — так сразу и не разберешь…
Кажется, моя карьера пошла в рост. Из предложенных мною тем новых передач одна одобрена. Речь идет об исторической викторине, очередного развлекательного и познавательного шоу-действа. Коли утвердят окончательно, — буду как минимум автором и редактором, а как максимум — ведущей…
Кого я должна за это благодарить? Гридасова, воспылавшего ко мне неожиданным интересом? Светлану Артемьевну, на протяжении последних месяцев кормившую меня рассказами из прошлого, словно умелая няня капризного ребенка манной кашей: ложечку за маму, ложечку за папу, за бабушку с дедушкой… Или нет, постойте, если уж быть честной с самой собой. (А быть с самой собой нечестной не имеет решительно никакого смысла…) Получается, что этим офигенным и почти молниеносным карьерным ростом, в первую очередь, я обязана «фанатику», бандиту и маньяку, идущему за мной по следу, всколыхнувшему во мне чувства, эмоции, заставившему меня злиться, паниковать, выплескивать свою энергию, часть которой и сублимировалась в творческие идеи. Так вот о чем говорила мудрая бабуля в самый первый день после ограбления. Вот какие «перстни» или «записки» содержатся в «печальных вещах» «словно в условленных дуплах» и достаются наградой за лишения.
Все время внутреннего монолога Ольга смотрела на мирно беседующих Старкова и Гридасова с выражением интереса на лице. Привычка весьма полезная, отрепетированная еще на тягомотных лекциях во ВГИКе, даром, что ли актерское мастерство там проходили?! Для полной убедительности время от времени вставляла:
— Да-да… Конечно… Надо же… Как интересно…
Вот и сейчас произнесла с интонацией, одновременно означающей и согласие, и удивление, и даже некоторое возражение:
— Не может быть…