Кстати о любви
Шрифт:
— Обслуживание в номерах хреновое.
— Мммм… но мы же все равно будем видеться… ну, в мое свободное время?
— Будем, — кивнул Егор. — Ты беги, я скоро.
— Приедешь в порт? У нас там сегодня такая чехарда намечается с этой чертовой рыбой!
— Я помню. Приеду.
— Договорились, — в очередной раз расцвела улыбкой Вика и поцеловала его в щеку. — До встречи!
И в это самое мгновение раздался громкий шлепок. Росохай умчалась на улицу, со всей дури шандарахнув ладонью по двери — типа в попытке открыть. Странно, что не кулаком и не ногой.
— Вот это темперамент, —
— Темперамент, — буркнул Егор и направился в номер. Про ее темперамент он знал более чем достаточно.
Собраться оказалось делом недолгим. Дольше искал часы.
Еще во время своих брожений по городу понял, что забыл их в номере, а теперь пытался сообразить, где мог оставить. Какого черта вообще снял! Перерыл постель, запихнув подальше мысли о том, что случилось ночью — не сейчас. Не в этот момент. А еще лучше — никогда. Не вспоминать. Не возвращаться. Было и было.
Обшарил тумбочки, усиленно шевеля извилинами в направлении, обратном последовательности событий предыдущих суток. До того, как услышал этот дурацкий стук в дверь.
Вспомнил!
Набирал текст, пока не заявилась Росомаха.
Здесь, в гостиной, за столиком, безуспешно пытаясь отвлечься от воспоминаний о лапах фотографа на ее теле. Какого ж хера он вообще постоянно прикладывает усилия, чтобы забыть, а оно неотступно пробирается в голову?
Егор вернулся к дивану, раскидал подушки и… вместо часов нашел флэшку на браслете. Ее браслете. Его он заметил еще на вечеринке, когда она предприняла свой приветственный демарш. Тонкий, плетеный из черных шнурков, похожий на замысловатую фенечку. Вполне в ее духе, как и кеды под почти вечернее платье. Что взять с ненормальной? Рядом обнаружилась и карта памяти — по всей видимости, из телефона.
Лукин повертел их в руках, отложил на журнальный столик. Вечные ребусы.
Вернулся к поискам часов, закончившимся, наконец-то, более результативно. Надел их на руку, застегнул браслет. Бросил взгляд на циферблат. Маленькая стрелка верно приближалась к отметке в одиннадцать делений.
Не отпускало. Фенечка на столе не отпускала.
И, чертыхнувшись, Лукин вынул из портфеля ноутбук. Нахрен гребаную этику.
Он прекрасно понимал, что там ответы на его вопросы. То, что вчера она не пожелала ему рассказать. Но, как бы нелепо это ни прозвучало, он до сих пор чувствовал себя вправе знать. Потому что не плевать. Потому что она.
С ее ослиной упертостью.
Лукин вставил флэшку и завис, открыв первую же попавшуюся папку. Огромное количество фотографий — неизвестных ему людей, встречи этих людей в разных местах, традиционных и не очень.
Клуб. Оранжевые диваны. Кабинеты зала для VIP-персон. «Мандарин»? Опять?
И ее рожица на одном из кадров — с Алиной и Алинкиным Гераклом.
Неожиданное открытие электрическим разрядом долбануло по нервам.
Киев! Она была в Киеве! Скрежетнул зубами. Защелкал дальше.
Переговоры. Бравый Загнитко — в клубе. Снова с Алинкиным мужиком. Снято со стороны. Сунулась бы сама? С нее станется! Или есть шансы, что фотограф?
Мозг впечатывал в себя информацию и срабатывал так, будто его только подзарядили, заново воссоздавая недостающую информацию о последних месяцах жизни Росомахи — по чертовым фотографиям из ее чертового нового проекта!
В отдельной папке был собран отсканированный пакет документов по безобидной сделке — поставки шелка из Вьетнама. Но путь этого шелка проходил через несколько менее безобидных стран Ближнего Востока, если судить по текстовым файлам с подробными схемами трафика. Сама составляла? Или снабдили? Черта с два сама! Слишком сложно — даже для прожорливой Росомахи.
Папку с набросками статей Лукин пропустил — и без них становилось понятно, во что эта дура со своей тягой к приключениям ввязалась. Но все же сунул в карт-ридер телефонную карту, на которой обнаружились аудиофайлы — бред про Алину, начитанный самым серьезным тоном, и записи разговоров, несомненно подслушанных.
Но было еще кое-что. Ткнул наугад, а попал. Среди кучи плохо систематизированных звуковых файлов нашлась запись, добавившая ярких красок в его восприятие катастрофичности ситуации. Как она попала в телефон — вообще непонятно, видимо, кроме телефона, под рукой ничего не нашлось. А значит вероятнее всего, сперла. Правдолюбка!
Включил запись заново. И прислушался, стараясь не пропустить ни слова.
«Шелка и шифоны от солнечных берегов отбыли. В порту проконтролирую сам».
«Машина будет в срок».
«Да лишь бы приколов, как в прошлый раз, не было, генерал! И водилу не меняй, мы сработались!»
«Нормально все будет!»
«С дядей Толей будет, не сомневайся! Ща главное, чтоб твои не подвели. Чё Калиновка? Твои люди встретят или сам?»
«Сам. Если нежданчик какой не нарисуется».
«Ну, норм, чё… Ты смотри, чтоб не нарисовался. Если пройдет как по маслу, в следующий раз глубже копнем, бодрее пойдем. Карлуша идею подал, как дальше на Запад загнать. С перевалочным пунктом где-нибудь на его стороне. Нормальный маршрут. Так что давай, в твоих интересах. Твоя Калиновка больше нинахера не годится».
«Поглядим!»
«Да не съедешь уже, генерал! Герыч затягивает, не соскочишь».
«А ты не умничай».
«Я не умничаю. Я роль тебе объясняю. Сам в эту петлю сунулся, и будешь терпеть, пока я табурет не опрокину. Никто не знал, что так легко проканает. Ты рисковал — и мы рисковали. Второй раз не так ссышь, да? Ты учти, что в случае чего, мы тебя за собой потянем — не выкарабкаешься».
Егор выключил, больше не слушал. Хватило. Хватило, чтобы понять. Хватило, чтобы забрать флэшки и рвануть в порт. Хватило, чтобы единственным желанием стало вправить мозги Росомахе.
В порту во всю шел конкурсный день. Девушки чистили рыбу — если бы Лукину было дело до происходящего, он бы наверняка озадачился, какому идиоту могло прийти в голову столь изысканное испытание.
Но ему было не до того. Он разглядывал толпу, выискивая Руслану. Кивнул Вике, заметил Алину.
Росомахи не было. И фотографа ее не было. Недолго думая, Егор сунулся к Соловьевой. Та как раз справилась с тем, что еще с утра должно было быть рыбой.
— Где Руслану найти, знаете? — спросил он, поздоровавшись.