Кто хочет процветать
Шрифт:
— Да! — беззаботно подхватила Валентина. — Карнавал!
Она открыла сумку и вынула надушенную бумажную салфетку.
— Вытри лицо.
Сергей сконфуженно улыбнулся, отер лицо. Снял кепку. Валентина осторожно, двумя пальцами коснулась его волос.
— Сколько же мы не виделись? Если не считать той встречи, помнишь, на выставке, то лет тринадцать. А я тебя узнала сразу, как только наехала. Кстати, не больно?
— Пустяки.
— …И словно в голову ударило! Да это же Сергей! — Она замолчала с застывшей полуулыбкой. — Первое
— Не боишься разочарований? Прошлое прекрасно, пока с него не пытаются стянуть флер. Что останется у человека, если он потеряет свое прошлое, пусть даже не самое радужное?
— О, я не боюсь разочарований! Я их пережила тринадцать лет назад. Вошла в квартиру, из которой ты сбежал, и пережила. Но не будем об этом.
— Тогда о чем? — усмехнулся Сергей, втайне радуясь своему скорому освобождению. «Зайду сейчас в трактирчик, опрокину стопочку, и забудется все…»
— А! — беззаботно махнула рукой Валентина, и в свете фонаря звездочкой вспыхнул крупный бриллиант на безымянном пальце. — Давай вместе пообедаем! Время уже восемь. Или тебя кто-то ждет?
— Нет.
— Значит, идем! — задорно воскликнула она.
Сергей, уже твердо решивший улизнуть в трактирчик, подхваченный этим «Значит, идем!», неожиданно скинул груз проблем и ощутил себя вновь тем, молодым, жадным до всего: до славы, работы, женщин, вина…
— Идем! — подхватил он.
Вышел, обошел вокруг машины и подал руку Валентине. Мелькнуло колено, низкие полусапожки и пола шубы из голубой норки. Сергей оглянулся: куда бы пригласить свою даму? Повсюду пестрели вывески: трактир «Елки-палки», «Сивый мерин», «Дрова»…
Не годится!.. Но не в «Савой» же, солидные мраморные колонны которого виднелись в начале следующего переулка.
Валентина, постукивая каблучками по расчищенному асфальту, уверенно направилась именно в сторону «Савоя».
«Вот незадача! — Рука Сергея невольно потянулась к бумажнику. — Да что считать! В лучшем случае тысячи две наберется… Как же быть?»
Валентина остановилась, дождалась неловко волочащегося за ней Сергея и сказала:
— Послушай, я сегодня на тебя наехала. Ты пострадавший. Поэтому я приглашаю тебя на обед.
Сергей хотел было воспротивиться, но когда после внутренней борьбы поднял глаза, увидел только спину в норковой шубе.
Швейцар вытянулся по струнке, затем ловко изогнулся и открыл массивную дверь.
— Добро пожаловать!
Валентина вошла. Сергей юркнул за ней. Нет, он старался держаться с достоинством, тем, что когда-то было у него. Но чувствовал, что не держится, а юркает, как мокрая мышь, и едва успел подхватить шубу, которую Валентина, по привычке, скинула, уверенная, что ее примут.
— Тина, я пойду приведу себя в порядок, — проговорил Фролов, показывая рукой на спутавшиеся волосы.
— Да, конечно! — ответила, не глядя на него, Валентина. Она была занята собой. Пальцами со сверкающими
Сергей спустился в туалет. Глянул на себя в зеркало и ужаснулся: «Вот это я!.. Мешки под глазами, цвет лица светло-серый, волосы взъерошенные. Хорошо, что пиджак сегодня надел самый приличный…» Кое-как расчесал волосы и попытался придать лицу непринужденное выражение. Перед входом в зал с величественной хрустальной люстрой остановился. Валентина чуть приподняла руку, показывая, где она. Подошел метрдотель и проводил Фролова к столику.
— Я заказала на аперитив «Чиндзано», не против?
— Отнюдь!
Валентина открыла меню. Сергей тоже. Сделали заказ и в ожидании сдвинули бокалы.
— За встречу! — улыбнулась Валентина и поднесла бокал к губам. Чуть отпила и спросила: — Что так смотришь на меня? Изменилась?
— Да. Изменилась. Научилась подчеркивать свою красоту.
Только сейчас Сергей как следует рассмотрел свою бывшую любовь. Светлые, будто позолоченные волосы уложены в стильную прическу. Лицо молодое, под глазами — ни морщинки, даже когда смеется.
— После той выставки ты куда-то пропал…
«Вот поэтому и не любят старых друзей, — раздраженно подумал Фролов. — И что это у них у всех за отвратительная страсть к расспросам?! Что ты?! Как ты?! С кем ты?! А если никак? Если самому себе противно в этом сознаться? А вот сейчас перед тобой я должен все выложить без прикрас или солгать, сильно приукрасив. Ну да черт с тобой! Слушай, кушай мою жизнь!»
А Валентина, замолчав при появлении официанта, начала вновь:
— После той выставки ты пропал!.. Несмотря на то, что твои картины имели успех. Да, а как твои рисунки угольным карандашом? Да-да, я помню, ты задумал цикл «Последнее впечатление», еще будучи студентом. Сильные были рисунки. Страшные и притягательные… И что, ты уже закончил цикл?
Сергей выпил рюмку водки:
— Почти! А на основе собранного материала даже задумал написать большое полотно «Убийство бизнесмена», назовем так, — усмехнулся он. — А что? Это признак нашего времени. Когда-то были «Незнакомка», «Сватовство майора», «Чаепитие в Мытищах», а сегодня — убийства из-за угла. Искусство, как известно, призвано отражать свою эпоху, вот я и отражаю… Только сейчас временные финансовые затруднения не позволяют вплотную заняться картиной. Так, делаю эскизы, наброски…
— Жаль!.. — заметила Валентина.
— Но ничего! Я недавно устроился на хорошую работу.
«Какую?» — спросил ее взгляд.
«И это тебе надо!»
Сергей опрокинул рюмку анисовой.
— Я сейчас работаю, — проговорил с расстановкой, — этикеточником, — и расхохотался.
Валентина пожала плечами.
— Нет, официально я называюсь художником-разработчиком или еще значимее, — дизайнером, — ерничая, говорил Фролов. — Короче, делаю этикетки на бутылки, — отведя взгляд в сторону, пояснил он.