Кто-то оттуда
Шрифт:
Борис посмотрел на часы. Часы стояли. Заволновавшись, он вскочил на ноги, проборматывая себе под нос:
– Боже мой, сколько ж я спал? Не дай бог опоздать на вертолет.
– Чего это вы вскочили, словно ошпаренный? – это подала голос молодая миловидная буфетчица, скучавшая за своим прилавком. Отвлекшись от установленного на подоконнике маленького переносного телевизора, она с кокетливой усмешкой смотрела на Бориса.
Борис обернулся и с улыбкой ответил:
– А вам то что?
– Да я за вами уж с полчаса наблюдаю. Все думаю, откуда это к нам кавалер такой залетел. Учитель, что ль, новый? Или к геологам?
– Вы очень любопытны. Лучше скажите-ка, который сейчас час.
Улыбка сползла с лица
– Перед глазами.
Над дверями располагались настенные часы. Часы показывали ровно восемь, и у Бориса отлегло от сердца. В его распоряжении было еще два часа.
– Послушайте, – он опять обратился к обидчивой буфетчице, – где тут у вас аэродром?
– А вам-то что? – Девица воспроизвела не только фразу, но попыталась сымитировать и голос Бориса. Она была весьма довольна своей находчивостью.
В другой ситуации такой ответ вызвал бы у Бориса приступ гомерического хохота, не иначе. Но в тот момент он немного нервничал и к шуткам был совершенно не расположен, поэтому реакция его оказалась довольно резкой.
– У меня абсолютно нет времени флиртовать с вами. До десяти я, кровь из носу, должен отыскать аэродром.
– Ну до десяти-то вы успеете, – мстительная женщина явно насмехалась над Борисом.
Борис потерял терпение.
– Короче, вы поможете мне? Или я найду кого-нибудь другого, кто объяснит мне дорогу.
– Да бог с вами, все как есть вам объясню, и не надо вам, молодой человек, так сильно волноваться. Это здесь недалеко. Выйдете на эту вот улицу, пройдете вниз и свернете налево в первый переулок, и по переулку до конца. А там сами увидите.
Поблагодарив ловко переплавившую обиду в насмешливость продавщицу, Борис подхватил сумку и устремился к выходу, однако уже в дверях был остановлен все тем же подтрунивающим голосом, звучавшим, правда, теперь уже скорее озадаченно.
– Эй, молодой человек, то ли мне кажется, то ли я где вас уже видела?
Злорадная улыбка мелькнула на лице Бориса. Он обернулся, указал на переносной телевизор и, стараясь в точности соответствовать характерному выговору буфетчицы, ехидно произнес:
– Перед глазами.
Путь до аэродрома не составил собой ничего примечательного. В том смысле, что ничего примечательного на пути к аэродрому не произошло. Покинув здание вокзала, Борис пересек привокзальную площадь, миновал продуктовый магазин, двухэтажный жилой бревенчатый дом и, как научила его буфетчица, свернул в первый переулок налево. За поворотом асфальта уже не было. Борис ступил на деревянный тротуар и пошел вдоль переулка, имевшего заметный уклон вниз. Селение располагалось на возвышенном месте, и Борису открылся красивый вид на расстилавшееся впереди море тайги. Вдали, на фоне голубого неба, зеленели темной хвоей два холма. Рядом с холмами блестела узкая лента реки. Над рекой различалась ажурная конструкция железнодорожного моста. Борис пошарил глазами в надежде разглядеть еще и аэродром, но ближнюю перспективу закрывали дома.
Минут через пятнадцать переулок кончился. Борис очутился в низине, откуда линия горизонта, скрытая верхушками деревьев, уже не просматривалась. Оставив за спиной последнюю избу, Борис вышел к ручью, через который был переброшен бревенчатый мост. Перед мостом он остановился и стал осматриваться. Откуда-то сбоку послышались чьи-то голоса. Борис обернулся. Стайка белобрысых мальчишек с серьезными физиономиями спешила по тропинке вдоль ручья. Мальчишки о чем-то отчаянно спорили. Борис перевел взгляд за ручей. Метрах в пятидесяти после моста проселок раздваивался. Чуть дальше, за деревьями, Борис уловил солнечный блик. Блик виднелся
Не прошло, вероятно, и десяти минут, как Борис оказался у края обширной поляны, окруженной со всех сторон лесом. Аэродром, а это был именно он, выглядел довольно бледно. Несколько крылатых пенсионеров, судя по их внешнему виду, помнивших еще челюскинскую эпопею, стояли рядком возле обтрепанного эллинга с заплатами из сверкавших на солнце кусков новенькой жести, образуя едва ли не весь летный парк приписанного к аэродрому авиаотряда. Рядом с избой, где, очевидно, помещался командно-диспетчерский пункт, возвышался длинный шест с допотопной «колбасой» на конце, указывавшей направление ветра. Взлетное поле не было забетонировано и представляло собой поросшую травой лужайку. Нигде вообще не было даже следов ни асфальта, ни бетона – только грунт и трава. Ветхость и запустение царили вокруг, и лишь красавец-вертолет, располагавшийся чуть в стороне и горделиво сиявший на солнце серебристыми лопастями, несколько скрашивал собою общую невзрачность пейзажа.
Узрев этого вертокрылого красавца, Борис сразу сообразил, что перед ним тот самый вертолет, о котором говорил Губбель. Не теряя времени даром, он направился прямиком к машине, по ходу высматривая, куда подевались пилоты. Тех почему-то нигде не было видно.
Борис вплотную приблизился к вертолету, обошел его вокруг раз, потом другой, заглянул в кабину – все безрезультатно. Пилоты как сквозь землю провалились. Борис начал беспокоиться: уж не ошибся ли он в своих предположениях? Может быть, это не тот вертолет? Он опять окинул взором летное поле, но, не приметив ничего нового, решил пока не предпринимать никаких действий, а просто присесть на траву и спокойно подождать хозяев.
Однако, этим благим намерениям не суждено было сбыться, ибо одна странная деталь возбудила вдруг у Бориса большое любопытство. Он заметил, что наружная дверца, ведущая в грузовой отсек вертолета, слегка приоткрыта. Бориса удивило, почему он не замечал этого раньше. Подойдя вплотную к борту, он открыл дверцу настежь и осторожно, даже несколько опасливо, заглянул внутрь. Ничего подозрительного внутри не оказалось. Какие-то тюки, мешки, ящики, короче, всякая обычная поклажа – и ничего более. На этом бы Борису и успокоиться. Но не тут то было – он был слишком любопытен, чтобы такой поверхностный осмотр мог его удовлетворить. Он ухватился за поручень и рывком забросил свое тело в салон вертолета, сделав, правда, это не совсем удачно. Зацепившись за какой-то неприятный выступ, Борис потерял равновесие и с размаху плюхнулся на пол.
Он еще лежал на полу, когда внезапно раздался громкий механический щелчок, и все вокруг сразу погрузилось во мрак. Борис мигом вскочил на ноги и буквально лбом уперся в затворенную кем-то дверь. Он попытался ее открыть, но дверь почему-то не поддавалась. Тогда он забарабанил по ней кулаками, выкрикивая страшные угрозы в адрес неумных шутников. Ответа не последовало (если, конечно, не считать за ответ рев совершенно неожиданно заработавшего двигателя).
Началась сильная тряска. Вертолет медленно поднимался в воздух. Борис перестал терзать дверь и уселся на первый подвернувшийся ящик. Он попытался взять себя в руки и спокойно поразмыслить на тему: что бы это все значило? Впрочем, ответ напрашивался сам собой: наверняка чьи-то идиотские шуточки. Летчики, наверное, балуются. Придурки. Делать им, баранам, нечего. Слетают, небось, раз в неделю на буровую, а затем до следующего рейса бухают, режутся в карты и маются от безделья. Зато теперь они, гады, могут быть довольны – ржачкой запаслись впрок. Год потом будут вспоминать, как столичного лоха в трюме заперли. Козлодои.