Кто-то плачет всю ночь за стеною
Шрифт:
К тому разговору они больше не возвращались.
Будто и не было его вовсе.
«Как бороться с наглостью?» — «С наглостью?» — «Ага». — «У тебя какие-то проблемы?» — «Да нет. Хотя — да, есть проблемы». — «Расскажи мне».
Ксюша наблюдала, как Соня неторопливо листала страницы книжки, которую она стянула с полки.
Встретились они в тот день случайно, на кассе в магазине. Потом прогулялись, вспомнили университетские годы, как обменивались книгами, а потом обсуждали их. Посмеялись над тем, как восхищались тогда некоторыми писателями, которых сейчас
В этот раз они не столько предавались воспоминаниям, сколько говорили о настоящем.
У Сони дела шли лучше. Она вышла замуж, родила сына, неплохо зарабатывала в агентстве по недвижимости. Раз в год отдыхала с семьей в Турции.
Сдалась вам всем эта Турция, подумала Ксюша. Страна эта теперь вызывала у нее раздражение: мать «испортила» ее своими частыми визитами. Все, что было хоть как-то связано с матерью, Ксюшу отталкивало, выглядело безвкусным.
Отношения у подруг всегда были доверительными. Даже многолетний пробел никак не отразился на их нынешнем разговоре.
Словно еще вчера они шли вместе из института и обсуждали старого профессора истории, у которого прямо во время лекции выпал зуб.
Словно родители Сони не отправляли ее в Новокузнецк, к бабушке, когда дочь влюбилась в одного плохиша, который мог угробить ей все будущее.
Так или иначе, но жизнь все-таки вмешалась — и сейчас, спустя столько лет, когда Соня уже давно вернулась в Кемерово, они наконец встретились.
— Расскажи мне, — повторила Соня.
И Ксюша все ей рассказала.
Свой урок подруга начала с фразы:
— Запомни, Ксюха. Наглость можно победить только наглостью. Иначе никак.
…Длился этот урок очень долго.
Ксюша слушала внимательно и все запоминала.
В следующий раз, когда радостная Дарья Анатольевна пришла к дочери (она принесла с собой историю о том, как утром ей выдернули зуб без анестезии, потому что она решила сэкономить), та, опустив приветствие, сразу начала с требования:
— Мама, дай мне денег.
Та опешила — была уверена, что тема закрыта.
— Сколько тебе нужно, доченька?
— Я же говорила. Полтора миллиона.
— Ах, ты снова про это. Денег нет, я же…
— Перестань!
Ксюше было очень трудно так разговаривать с человеком, который с детства имел на нее влияние. Но Соня провела неплохую работу.
«Я не могу. Не могу. Капец, это же так сложно! Это все равно что на начальника кричать, понимаешь?» — «А что плохого в том, чтобы прикрикнуть на начальника?» — «Ты шутишь, что ли? — «Нет».
— Доченька, успокойся.
— Сними деньги со счета и поделись со мной!
— Я… я говорила, что тебе и так все достанется.
— Да ты еще меня переживешь!
«А это не грубо?» — «Ксюх, с чего я начала? Помнишь, про наглость. Только так. Она же похуистка по жизни, без обид. Это сразу по твоему рассказу становится ясно. Ты для нее как телевизор, который она включает, когда ей скучно». — «Но ведь я не могу требовать у нее денег только потому, что она моя мать?» — «Она пользуется тобой не потому, что ты ее дочь, а потому, что ты позволяешь. Вот и ты проси у нее деньги не потому, что она
— Доча, не разговаривай так со мной! Я такого не заслужила.
— Да тебе всю жизнь насрать на меня было!
— Это не так! Да, я порой себя вела неправильно. Но я уже извинялась перед тобой.
— Почему ты просто не дашь мне денег? Сними их со счета — и поделись со мной. У тебя же еще много останется! И на Турцию хватит, и на сапоги, которые тебе уже ставить негде.
«Это трудно». — «Да. Но я тебя хорошо знаю. Я бы, возможно, и не говорила тебе все это, если бы не была уверена, что ты способна растоптать любого. Ксюха, пришла пора разозлиться. Тебе скоро сорокет. Потом будет поздно. Твой бар уже мог бы вовсю работать, если бы мамаша не зажала тебе деньги».
— Как тебе не стыдно! — кричала Дарья Анатольевна.
Это была первая по-настоящему серьезная ссора с дочерью за многие годы. Если не за всю жизнь. По крайней мере, Ксюша впервые позволила себе возненавидеть мать.
Больше никаких ограничений не было.
— За что мне должно быть стыдно? Это ты из семьи ушла. К этому придурку Валентину. Капец, я до сих пор не понимаю, как можно было променять папу на этого идиота! Это ты всегда ставила мне в пример соседских девочек. Это ты, возвращаясь с тетей Олей из путешествия, никогда не привозила мне ничего. Это ты почти каждый день заявляешься ко мне, хотя у меня есть личная жизнь и свои дела, чтобы языком почесать. Даже не думая, интересно мне тебя слушать или нет!
— Не выдумывай! — пыхтела Дарья Анатольевна. — Я тебе помогаю время убивать. Тебе тут скучно в четырех стенах. Мужика у тебя нет. С ума ведь сойти так можно.
— Только ты без мужика с ума сходишь. Это уже, мама, патология какая-то. С твоими сайтами знакомств и свиданиями бесконечными.
— Знаешь что, доченька! Ты много плохого наговорила. Как бы потом поздно не было извиняться.
Ксюша усмехнулась.
— Нашла, чем пугать. Раскаиваться я не буду. Хватит чушь нести.
— А вот и будешь.
— Нет.
— Да.
— Нет, блин, не буду! Ты кем себя вообще возомнила?
«Сонь, а если не выйдет?» — «Я же сказала, она хотя бы от тебя отлипнет. Вот увидишь. Деньги для нее стали смыслом жизни. Отдать их — все равно что потерять его, смысл. Она не выдержит такого давления. Если ты каждый раз будешь выпрашивать их». — «Боже мой, я буду выпрашивать деньги. Кто бы мог подумать…» — «Ксюха, ты должна понять одну важную вещь. Это даже не про деньги и не про твою мечту». — «Говори». — «Иногда приходится переступать через себя, чтобы потом не было стыдно в зеркало смотреть. Ответь наглостью на наглость — и ты хотя бы будешь себя уважать. Поверь. Тебе в любом случае станет легче».