Кто-то плачет всю ночь за стеною
Шрифт:
Прошло ровно два месяца с того момента, как она в слезах говорила Ксюше, что не сможет жить без Валентина, до радостной просьбы: «Доченька, зарегистрируй меня на сайте знакомств!» Ксюша помогла ей. Примерно тогда же дочь заметила, что мать постоянно обновляет гардероб и делает подтяжки. Дарье Анатольевне ничего не оставалось, как признаться: «Я теперь миллионерша». При этом она хихикнула, покраснела и почти сразу переключилась на другую тему.
Тогда Ксюша невольно подумала: «Она может помочь мне».
Мечта о собственном деле засияла с новой силой.
На любовном фронте дела у Дарьи Анатольевны складывались не очень. Хотя и фотографию сделали
Она ходила на свидания, но все это было, как она выражалась, «не то». Кто-то после первого свидания просил занять денег до пенсии, кто-то просто исчезал, не оценив перетянутое лицо пятидесятилетней «просто Дарьи», а один так вообще — вместо того чтобы сводить ее в ресторан, пригласил к себе и накормил ее тушеной капустой. Последнее оскорбило Дарью Анатольевну больше всего. В тот же вечер, вернувшись домой, она заблокировала «придурка».
Дочь она по-прежнему не щадила. Если Дарья Анатольевна не отдыхала в Турции, то она непременно захаживала по вечерам к дочери, чтобы та покормила ее и выслушала несколько интересных историй — теперь это были истории о неудачных похождениях или странных мужиках, которые ей писали на сайте. Ксюше было омерзительно слушать это, но она терпела. Она была уверена, что мать отблагодарит ее, поможет ей, когда Ксюша попросит о помощи. Тем более — просит она не так уж и много, меньше четверти всего состояния. Ксюша знала, что все извинения «прозревшей» матери было глупо воспринимать всерьез и мать, если бы прыгнула лет на тридцать назад, вряд ли относилась бы к дочери нежнее, но тут дело было в другом. Дарья Анатольевна боялась старости. Той самой, что приковывает к постели и требует тщательного ухода. Этот страх порой считывался в глазах, когда она говорила о своей матери. При этом она целовала Ксюшу в лоб и с облегчением проговаривала: «Как хорошо, что у меня есть ты, доченька моя любимая». Это была первая причина, которая, по соображениям Ксюши, должна была склонить Дарью Анатольевну к денежному пожертвованию. Вторая — пока Дарья Анатольевна не нашла мужика, ей нужно было чем-то себя занимать. Поэтому, предположила Ксюша, если она хочет и дальше со мной видеться, она не откажет. Надо только быстрее действовать, пока она не встретила какого-нибудь проныру, который быстро придумает, куда деть ее миллионы.
Ксюша, чтобы спрятать волнение, завела этот разговор по телефону. Во всех красках она описала свой бар и его успех. Сказала, как долго она об этом мечтала и как ей все отказывали. Несколько раз подчеркнула всю серьезность своих намерений. Потом она попросила денег. Дарья Анатольевна, без всяких раздумий — словно ожидала подобной просьбы, спокойно ответила:
— Доченька, денег нет.
— Как — нет? — удивилась Ксюша.
— У меня же все на счетах, чтобы проценты капали. Я снять не могу. А на жизнь я оставила не так чтобы много. Да и часть из них — на путешествия. Плюс — я на кино потратилась, помнишь? Чтобы снять кино, знаешь ли, нужно немало денег, — деловито сказала она и тут же поторопилась добавить, оправдаться: — Но это было необходимо. Может, кто-то посмотрит этот фильм и предложит мне новую роль. У меня еще все может сложиться. Это было выгодное вложение.
Ксюша — если использовать готовую формулу — потеряла дар речи. Хотя сама бы она описала свою реакцию словцом куда грубее. Она даже не допускала такого варианта. Ну, думала она, в крайнем случае — миллион предложит, а не полтора. Но так, чтобы — вообще ничего…
— Мама, подожди. Но ведь…
На
— Доченька, но ты не переживай, — спокойно сказала Дарья Анатольевна, — все, что у меня есть, достанется тебе. После моей смерти.
Если там еще что-нибудь останется, подумала Ксюша.
Дарья Анатольевна же полагала, что последние слова должны были как-то взбодрить дочь или вызвать в ней чувство благодарности, поэтому очень удивилась, когда та спросила:
— То есть ты мне не поможешь?
— Доченька, ты только не обижайся на меня, но денег нет. Я же все тебе объяснила.
— Блин, я, если честно, не совсем поняла твое объяснение, — призналась Ксюша.
— Я же говорю, что почти все деньги лежат на разных счетах…
— Так сними их.
— Я не могу, глупенькая, — хихикнула Дарья Анатольевна. — На них начисляются проценты. Я эти проценты снимаю и живу на них.
— Неужели ты так много потеряешь, если закроешь один вклад? Или уменьшишь его?
— Так! Доча! — прикрикнула мать. — Не надо давить на меня. Денег нет. Мне очень жаль. Я бы хотела тебе помочь. Но…
— Денег нет.
— Правильно.
Ксюша попрощалась с матерью и отключилась.
Не может быть, думала она, так не бывает. Только она нервно усмехнулась, как телефон зашевелился в руке от входящего вызова: «Мама». Она передумала, обрадовалась Ксюша, точно, а как же иначе! Ей все-таки стало стыдно.
— Доченька! Любимая!
— Да, мама, говори. Говори!
— Я к тебе сегодня вечером загляну, хорошо? Посидим, чай попьем! Я тебе такое расскажу! Представляешь, в школе кто-то…
— Я не могу.
— Что?
— Я занята. Не сегодня. У меня дела.
— Какие дела?
Она, блин, издевается надо мной, чуть не плакала Ксюша.
— Я не могу, — повторила она, шмыгнув носом.
— Хорошо-о-о, — задумчиво протянула Дарья Анатольевна. — Доченька, ты только не сердись на меня. Я же тебя люблю больше всех на свете. Ты у меня самая лучшая.
Ксюша отключилась. Она больше не могла слышать этот голос.
Дарья Анатольевна продолжала испытывать терпение дочери. Ничего в ее поведении не изменилось. Обиду Ксюши она считала безосновательной, детской и нелепой; скоро это пройдет, думала она. Поэтому для нее не было ничего странного в том, чтобы так же после работы навещать дочь и трепаться с ней обо всем.
Ксюша не могла отказывать матери. Какая-то внутренняя слабость не позволяла ей быть настойчивее, тверже. Она чувствовала, что ею манипулируют, но противиться воли не хватало. Чтобы дать твердый отпор, необходимо было сильно ее разозлить, потому как порог терпимости был у нее выше, чем у большинства. А мягкие, аккуратные просьбы перенести встречу не действовали. Дарья Анатольевна все равно, против чужой воли, беспардонно звонила в дверь и, хихикнув, обещала, что совсем ненадолго. Это, конечно, каждый раз было неправдой: она задерживалась на несколько часов и болтала, болтала, болтала.
Ксюша уже не была такой гостеприимной. Встречая мать, она приветствовала ее фразой: «Ну здравствуй, мать-дай-пожрать». Дарья Анатольевна, услышав это в первый раз, улыбнулась, а в следующий — сказала, что это не смешно, и попросила так ее не называть. Но Ксюша называла. Не чтобы разозлить, просто каждый раз слетало с языка. Мать в какой-то момент смирилась и просто перестала обращать на это внимание. Понимая, что дочь не торопится ее кормить, она рылась в холодильнике и сама нарезала себе колбасу. Ксюша всегда наблюдала за этим с изумлением. Вот она — всепобеждающая сила наглости.