Кто убил прекрасную Урсулу
Шрифт:
– Она умерла?
– Вы задаете слишком много вопросов. Ее имя?
– Мадам Гарнье, Марсель. Журналистка из "Досье".
– "Досье"? Хм...
Это "хм" было многозначительным.
– Вы видели, кто в нее стрелял?
– Я заметил силуэт, показавшийся мне силуэтом мужчины. Но я засек машину.
– Интересно. Номер?
– ZH, что-то в этом роде.
– Марка?
– Серый "Оппель".
Инспектор делал заметки. Он остановился, держа ручку в руке.
– И все? Серый "Оппель", зарегистрированный в Цюрихе? Вы представляете себе, сколько серых "Оппелей" ездят по Цюриху?
– Я рассказал о том, что видел.
– Но этого мало!
– У мадам Гарнье сегодня вечером была назначена встреча.
– С кем?
Инспектор говорил враждебно, и Старый Медведь решил быть осторожнее.
– С лицом, имени которого я не" знаю. Именно для того, чтобы это выяснить, я и следил за мадам Гарнье.
– Что это значит? Вы следили за мадам Гарнье?
– С самого начала.
– Кто вам поручил следить за ней?
– Мой инстинкт.
Этот тип его нервировал. Руссо хотел поставить его на место, но тот опередил его.
– Вас это как-то касалось?
– Нет. Но это касалось мадам Гарнье. Я предупредил ее, что она ведет себя неосторожно. Однако любопытство журналистов ненасытно, а любопытство женщин еще больше.
– Вы друг мадам Гарнье?
– В силу обстоятельств - да. Инспектор пожал плечами.
– Я никому не желаю зла и надеюсь, что мадам Гарнье выкарабкается, но я хочу также надеяться, что это приключение послужит ей уроком. "Досье"! В любой другой стране, кроме нашей, этот бульварный листок был бы уже давно запрещен.
– Я бы мог повидать инспектора Штрауса?
– Это тоже один из ваших друзей? Возвращайтесь-ка домой. Вы больше ничем не можете помочь мадам Гарнье.
– Но я могу хотя бы узнать о ее состоянии?
– Поезжайте в больницу, если вас туда пустят.
***
Старый Медведь предпочел никуда не ехать. Он взял такси и вернулся домой. Дениз и Арлет еще, не ложились.
– Мы так волновались.
– Не сомневаюсь. Я хочу есть!
Да, это было самое абсурдное. Он хотел есть в два часа ночи и, с аппетитом набросившись на ветчину, остатки сыра и кусок овсяного хлеба, стал рассказывать о случившемся:
– Это не Моос в нее стрелял, это невозможно. Он был в курсе. Магда Фишер послала вместо себя убийцу.
– Тебе нужно встретиться с инспектором Штраусом, - сказала Арлет.
– Знаю, знаю! Завтра утром! Штраус возвратился из больницы с мало обнадеживающими новостями.
– Переливание крови, кислородная подушка...Еще ничего нельзя сказать. Сердце не задето, но это ничего не означает. Почему вы вернулись?
Руссо больше не стал хитрить. Он рассказал о всех своих шагах, изложил свою версию с момента возникновения драмы до ее конца. Штраус, вначале удивленный, слушал его с подчеркнутым вниманием.
– Это было бы вполне типично для обычного поведения "Досье", - сказал он.
– Мадам Гарнье, договорившись с Моосом, шантажирует Магду Фишер.
– И последняя, не видя выхода...
– Я полностью с вами согласен, комиссар, но еще раз повторяю: у нас нет никаких доказательств.
– Однако Магда Фишер назначила свидание мадам Гарнье.
– Она будет это отрицать.
– Я свидетель формального заявления мадам Гарнье. Вот ее точные слова, касающиеся мадам Фишер: "КАЖДОЙ ИЗ НАС ПРИДЕТСЯ ПРОЙТИ ПО ПОЛОВИНЕ ПУТИ". Сквер на Мюзеумштрассе находится как раз на полпути от редакции и от дома Фишеров.
– Я охотно верю, что мадам Гарнье сказала вам это, но что подтверждает искренность ее слов? Ничто. А может, она, наоборот, пыталась направить вас по ложному следу?
– С какой целью?
– Чтобы действовать, как ей заблагорассудится. Штраус некоторое время колебался, затем вынул из кармана маленькую черную записную книжку.
– К черту официальные правила! Хоть вы и не служите у нас, однако ваша помощь может быть мне очень полезной, как и помощь любого из моих коллег. И в конце концов, жертва - одна из ваших соотечественниц. Вот записная книжка мадам Гарнье. Свидание с Магдой Фишер здесь не фигурирует. Наоборот, на листке с сегодняшней датой вы можете прочесть три фамилии, две из которых нам хорошо известны.
Он протянул записную книжку Старому Медведю, который вполголоса прочитал:
– Юлиус Вагнер... Ганс Эберт... Л.Литман.
– Я не знаю, кто такой Юлиус Вагнер, но Эберт и Литман одни из тех, кого разорил Фишер. Это произошло несколько лет назад, и никто не знает, что с ними стало.
– Какой вывод вы делаете из этого? Штраус забрал блокнот, помахал им как веером перед собой и, отчеканивая каждую фразу, произнес:
– Мадам Гарнье вчера после обеда встретилась с Андреа Моосом и провела с ним более двух часов в своем кабинете. Она подвергла его более жесткому допросу, чем мы, и он сболтнул ей эти фамилии. Скоро это выяснится. Я вызвал Мооса на девять часов и клянусь вам, что на этот раз он не выпутается с помощью своих обычных жалоб.
– Вы подозреваете, что сегодняшней ночью это был он?
– Я подозреваю его в том, что он знает намного больше, чем хочет, чтобы мы думали. Старый Медведь покачал головой.
– Я не смею просить вас поставить меня в известность о результатах этого допроса...
– По закону я не имею права, но... Штраус понизил голос:
– Моос, вероятно, начнет постепенно раскалываться. Но он знает, что при отсутствии доказательств нам снова придется отпустить его и держать в своем распоряжении. Значит, он будет настороже. С нами, естественно. Но ведь ничто не доказывает, что с кем-то другим он тоже не найдет общего языка. Вы знаете, к каким методам иногда приходится прибегать, чтобы получить нужные сведения. Итак, возвращайтесь к одиннадцати.
***
Все одинаково во всех странах. Руссо злился, но был вынужден признать, что Штраус прав. Что же, он. Старый Медведь, продолжит игру, завоюет доверие Мооса, чтобы вырвать признания, в которых тот отказывает официальной полиции. В конце концов, это будет справедливо: Моос вызывал у него отвращение и, вполне вероятно, что двусмысленная роль Мооса приведет к смерти Марсель.
"Я обещал ее защищать и не имею права бросить это дело!"
Руссо возвратился к одиннадцати часам, как было договорено. Его ожидал большой сюрприз.