Кто убил прекрасную Урсулу
Шрифт:
Штраус принял его с широкой улыбкой, предложил сигарету и без всяких преамбул, только указав на кресло, сразу перешел к делу.
– Моос в тюрьме, и отныне все остальное - дело правосудия! Я благодарен вам, дорогой коллега, за ваше участие, но мы больше в нем не нуждаемся. Все кончено и, честно говоря, я успокоен. Еще два часа назад я и не думал, что развязка будет такой быстрой.
– Моос признался?
– Вы слишком многого хотите! Он отрицает и отрицает нагло! Но, к несчастью для него, у нас есть доказательство его виновности, и все это благодаря вам. Ведь это вы сообщили ночью моему коллеге Виземану о сером "Оппеле" на Мюзеумштрассе, за рулем которого сидел человек, стрелявший в Марсель.
– Действительно.
– Это была машина Мооса. Она стояла перед парком музея в течение получаса, припаркованная к тротуару, но с левой стороны.
– Совершенно верно.
– Один полицейский записал номер, но не счел нужным оштрафовать водителя, решив сделать ему замечание, что машина припаркована не с той стороны. Он подождал несколько минут, но тут его вызвали по службе, поэтому он не стал возвращаться к этому инциденту, но все-таки доложил о нем своему начальству. И вот таким образом мы получили доказательство того, что машина Мооса находилась вблизи от места нападения.
– Браво!
– сказал Старый Медведь.
– Но, видимо, Моос утверждает, что кроме этого других доказательств нет?
– Конечно. Вчера вечером, по его словам, он напился с какой-то девицей в баре на Церингерштрассе. Но самая большая неприятность заключается в том, что все это произошло до двадцати трех часов. Мы связались с барменом, и тот пришел сюда сам, чтобы дать показания. Он узнал Мооса и сообщил, что в четверть одиннадцатого Моос с девицей покинули заведение. Он перечислил имена шести посетителей, которые могли бы сказать то же самое. Осталось только проверить.
Старый Медведь вытащил сигарету. Он не был до конца удовлетворен рассказом Штрауса.
– Вы все еще сомневаетесь?
– спросил Штраус.
– Все это так неожиданно.
– Признаюсь, для меня тоже. Но Моос запутался в собственной лжи. Он понял, что совершил единственную оплошность, которой должен был избежать. Он приготовил себе алиби, в котором у него не было необходимости. Перестарался. Если бы он стал утверждать, что провел ночь дома, мы были бы обезоружены.
– Старая аксиома: у невиновных никогда нет алиби. Так вы говорите, что Моос запутался в собственной лжи?
– Да еще как! Жаль, что вы этого не видели! Вопрос: "Куда вы пошли в четверть одиннадцатого?" Ответ: "Я не знаю". Вопрос: "Бармен утверждает, что девушка, которая была с вами, отвела вас в машину, это так?" Ответ: "Я ничего не знаю". Чувствуете стиль? И как бы нарочно, не может вспомнить имени этой девушки: он увидел ее вчера в первый раз...
– Да, кстати, а имена, которые были в записной книжке мадам Гарнье?
– Видимо, это люди, которых он хотел подставить.., его собственный трюк, чтобы направить расследование в другое русло. Несчастная убедила его в своем сочувствии, но он ей верил не слишком долго.
– У нее на самом деле было назначено свидание с Магдой Фишер? Штраус наконец перестал улыбаться.
– Это единственное темное пятно в этом деле. Если мадам Гарнье выживет, то, может, и скажет правду. В противном случае мадам Фишер будет молчать.
Он нагнулся, понизил голос, словно хотел, чтобы только Старый Медведь услышал его.
– Магда Фишер не из тех, кто терпит и не реагирует. Она всегда была в курсе связи Урсулы и своего мужа. И поэтому узнала правду.., правду, которую мадам Гарнье собиралась вырвать у нее под угрозой.
– Почему мадам Фишер не разоблачила Мооса?
– Потому что это означало бы признать, что она следила за мужем, а такая, - как Магда Фишер, не легко признается в подобных делах.
– Как все это мерзко, - пробормотал Старый Медведь.
– Зато ясно, - продолжил Штраус, вновь обретя хорошее расположение духа. Более ясно, чем в настоящий момент, не может быть. Моос считал, что у него нет оснований для беспокойства. Когда же он понял, что Магда Фишер знает его тайну, то решил, что она будет молчать, и тут он рассудил правильно. Он все рассчитал, но не учел любознательности журналистов, слишком падких на скандалы. Это его испугало, и он обезумел. Потеряв голову, Моос все поставил на карту и, продумывая второе убийство, обеспечил себя третьеразрядным, наспех приготовленным алиби, которое сразу же лопнуло в результате простого свидетельства бармена.
Старый Медведь больше не находил, что и возразить. Он думал о предсказании Марсель: "Вы будете разочарованы". Моос - убийца. Спасительная развязка, но которая вряд ли удовлетворит журналистов, нуждающихся в сенсационном материале.
***
Старый Медведь отправился в больницу. Он долго шел по коридорам, натыкаясь на запертые двери. В конце концов какой-то врач ответил ему:
– Марсель Гарнье? В настоящий момент ничего нельзя сказать. Что, ее муж? Откуда мы знаем, предупредили его или нет? Приходите позже.
Выйдя из больницы, Старый Медведь отправился на центральный телеграф и заказал разговор с Парижем. Винсента не было. Ему ответила то ли секретарша, то ли домработница, которая ничего не знала.
– Месье Гарнье отсутствует. Кто его спрашивает? Не скажете ли по буквам свое имя? Что передать?
Возвратившись домой, Руссо пересказал свою беседу со Штраусом и со вздохом заключил:
– Меня поздравили. Мое свидетельство о машине решило все дело. Моос арестован. Итак, я тоже немного помог расследованию.
– Неужели нет никакой надежды?
– спросила Арлет.
Старый Медведь, немного изумившись, взглянул на дочь.
– Ты еще сомневаешься, после всего?
– После чего? Целая серия улик, которые ничего не доказывают.
– Ты шутишь!
– А если настоящий убийца подстроил всю эту махинацию, чтобы подставить Мооса? Ты так не думаешь? Но почему? Разве ты поверил алиби Фишера, когда тот сказал, что совершил небольшую поездку в Винтертур?
Руссо передернулся, но не ответил. А Арлет агрессивно продолжала: