Кукла
Шрифт:
Я покосилась на него и подумала, что он идеально подходит на роль крысы. Новичок в команде, присоединился к нам как раз тогда, когда на борт принимали груз. Плюс, единственный из всех, кого наняли на станции. Правда, существовала причина. Явор.
— Мы не будем возвращаться. Пока будем ждать. Наблюдать за развитием событий и по возможности контролировать их. Не впадать в паранойю и, конечно, не терять бдительность. Марат, ты постоянно находишься с Гаем, Кира с Оливией, Марта с Гектором, Кузьма с Роланом, Табат с Бусом. Позже, мы еще уточним пары. Отныне, вы постоянно находитесь рядом со своим напарником, держа его под наблюдением. Чтобы не страдала работа, мы с Бусом разработаем графики дежурств и смены, плюс, свободные члены экипажа
Велимир коротко кивнул и изчез так же стремительно, как появился до этого. Я решила, что обсуждение продолжится уже без капитана. Слишком много эмоций отражалось на лицах, да и тема... Но Бус, лишая нас возможности послушать разговор, приказал:
— Кира, Таб, идемте.
Мы вышли из кубрика и направились к техотсекам, а оттуда, как пояснил Бус, еще и в рубку, чтобы сообщить новости дежурным.
В голове роились мысли, в которых одно смелое предположение перекрывало другое. Было тревожно. Мир выглядел шатким и неуютным. Теперь, к тому же, я буду оторвана от гидропонического сада и вожделенного одиночества, хвостиком таскаясь за вечно загруженным Бусом. Моя подруга Марта не сможет поболтать со мной, так как бородатый Гектор слишком погружен в исследования, научные изыскания, а значит, выдрать его из лаборатории затруднительно. Ну, конечно, меня беспокоили мысли о неизвестном корабле, нашем грузе, таинственной планете Капао, с прибытием на которую связано уже столько неприятностей. Но как сказал капитан, пока нам оставалось только ждать.
Глава 14
14 глава
Лицом к лицу
После смерти Алисы моя карьера снова пошла в гору.
Ненормально, но именно так все и происходило. Я чувствовала себя потерянной, опустошенной, горюющей, да. Но куда девать пустоту, что ширилась во мне изо дня в день? Куда девать мысли, память прикосновений, слов, взглядов? У меня отняли самое дорогое и близкое существо, без которого жизнь теряла всяческий смысл, разумность, вкус. Я оказалась не готова к подобному. Вероятно, к такому вообще нельзя подготовиться. Мир рухнул в одночасье. Весь год, наполненный сомнениями, переживаниями, мучительными раздумьями и страхами, тяжелый и жестокий подходил к концу. Естественно, мне, битой гордячке не нашлось теплого места среди людей Марка. Я сама локтями расталкивала недовольных. Марку было наплевать на сестру умершей жены, да и на младенца по большому счету тоже. Каждый из нас сыграл роль и получил награду. Алиса похоронена, я в элите охотников, малышка всегда получит самое лучшее, как официальная наследница Марка. Но…
У кроватки Табат дежурили лучшие няньки. Ничья девочка, дитя без матери и без отца, испытывала ли она одиночество, когда чужие руки качали ее колыбель? Мне кажется именно тогда, в те недели, ее интуиция, унаследованная с генами матери, обострилась неимоверно, превратившись в пресловутое шестое чувство или даже настоящее ясновиденье...
Жестокая правда в том, что я тоже не хотела ее. Не желала видеть, слышать, трогать. Всем своим существованием Табат напоминала мне о невосполнимой утрате, о невыносимой тяжести горя. Наверное, те месяцы наполнены черным беспамятством, блужданием в лабиринте прошлого и настоящего, неразделимом вечном безвременье. Именно работа позволила мне найти выход. Бесконечные походы за периметр, поиски ответов на незаданные вопросы, попытки разобраться, тишина и одиночество. Одних оно губит, других спасает. Я относилась ко вторым. Не ослепла от страданий, не шаталась по лесу пьяная, не теряла бдительности. Мои внутренние переживания вылились в упорную настойчивость, в нацеленность на результат. Инстинкты заменяли разум, а природная интуиция
Меня постоянно тянуло в лес, в то самое место. Я подолгу звала Ингирит, а потом молча сидела на корточках или, внезапно, обуреваемая жаждой деятельности искала мельчайшие следы, свидетельства ее пребывания здесь. Повторяла одну и ту же последовательность действий из раза в раз, пока не поняла — я не увижу Алису, если они этого не захотят. С течением времени, затея и вовсе стала казаться ужасной. Кощунственной даже. Во мне словно бы жили два человека. Один окончательно и бесповоротно верил, что Алиса мертва. Второй, лихорадочно цеплялся за связь, что годами прочно удерживала нас рядом. Близостью очень родных существ.
Я проводила недели, изучая границы периметра и выполняя поручения Марка. Наверное, мало кто из охотников мог бы похвастаться тем опытом и знаниями, которые я получала в процессе. Да, конечно, плюс большие деньги и белый билет в перспективе. Марк гордился мной. Я была его удачным вложением, его верным псом. И только ночью, лежа в постели и глядя в потолок, я вспоминала, как две маленькие девочки сидят на подоконнике. Как они смотрят на пляшущие в лесу огни и представляют фей в разноцветных платьицах. Всю жизнь я стремилась получить нечто большее, чем уготовила нам с Алисой судьба. Верила, подарок окажется достоин честолюбивых замыслов. Но, как выяснилось, по-настоящему счастливой я была именно в те детские, беззащитно наивные годы.
Прошло месяцев шесть-семь. Я полностью загрузила себя работой. Человек, существующий без цели, одним призрачным прошлым, постепенно превращается в тень. Карьера охотника прикрывала пустоты, выедающие меня изнутри. Она оставляла видимой лишь благополучную оболочку. Люди начинали замечать во мне перемены, а значит, близился день, когда Марк захочет избавиться от больного животного, потому что именно таким животным я и стала. Отравленным, безучастным и равнодушным. И вот в один из таких дней, завершающих очередной этап моей жизни, я снова стояла в лесу, на той поляне, где мы когда-то встретились с Ингирит.
В общем-то, я пришла попрощаться. Раньше мне казалось, обязательно придет день, когда увижу за деревьями мраморное тело морока, ее серебряные глаза, блестевшее в них осторожное любопытство. Такое человеческое, но в то же время совершенно иное. Теперь надежду поглотила пустота, оставив лишь вялый интерес насколько меня хватит? Я чувствовала себя такой уязвимой и отчаявшейся. Неожиданное появление морока вывело меня из равновесия не хуже удара наотмашь. Едва я увидела Ингирит, как надежда вспыхнула во мне не огоньком, а бушующим масляным факелом, разрывающим темноту ночи:
— Ингирит! — Выкрикнула я и шагнула ей навстречу. Она грациозно скользнула в сторону, нечеловечески гибкая, избегая прикосновений:
— Здравствуй, Агата.
— Где она? Почему…
Она прервала меня, прижав палец к губам. Я отшатнулась, поперхнувшись словами. Меня пронзила дикая мысль — у них ничего не получилось. Алиса все же мертва. Но морок всего лишь ответила вопросом на вопрос:
— Как Табат?
— Что? — Признаюсь, я растерялась. Ее слова обескуражили меня. Причем тут чужое дитя?
— Дочь Алисы. Она ведь жива?
— Да, — равнодушно кивнула я. Вопросы о девочке тяготили меня. Все, что я хотела знать, не было связано с ней:
— Разве ты не заботишься о Табат? Это очень важно, Агата. Ты должна беречь ребенка и воспитывать его. Именно так мы договаривались.
— Вы обещали воскресить Алису, — холодно парировала я, раздражаясь. — К чему эти разговоры? Какая разница, что происходит с девочкой? О ней заботятся, она в хороших руках.
— Ее не любят, — словно прочитав мои мысли, произнесла Ингирит. — Рядом с ней ни одного родного существа. А она очень тонко чувствует. Интуиция, предвиденье в Табат куда сильнее, чем у вас с Алисой. Представь меру ее одиночества, Агата.