Кукла
Шрифт:
— Она — причина смерти своей матери, — зло огрызнулась я. Какого черта это странное существо учит меня жизни? Ей не понять утраты, которую я понесла, моей жертвы, моего отчаянья!
— Ты эгоистка, Агата, — ровно сказала Ингирит. — Хорошая, добрая девочка, ты превратилась в человека зацикленного на себе. Взрослая женщина, сильная, мужественная. А она лишь крошечный, одинокий ребенок, которого обвиняют в смерти матери. В некоторых событиях никого нельзя винить. Есть судьба. Есть попытка обмануть ее, иногда удачная, чаще нет. Алису пытались спасти. Быть может недостаточно усердно. Но не дочь причина
Я с трудом удерживала рвущийся гнев:
— Не хочу, чтобы мне читали мораль. Слушать проповедь морока абсурд.
Ингирит улыбнулась и согласно кивнула:
— Абсурд. Мы из разных миров, ты права. Алиса больше не принадлежит твоему миру.
— Она жива? — Сердце забилось в горле.
— Она воскрешена. В ее памяти немного воспоминаний о прошлой жизни. Ты принесла ее тело слишком поздно. Она выглядит и думает иначе, не так как раньше. Алиса юна, она — новорожденное дитя. Именно поэтому я не показывала ей тебя и не отзывалась на крики. Но последнее время Алису беспокоят сны и видения, связанные с твоим образом. Мы открыли ей часть правды.
— Я смогу забрать ее домой?
Ингирит смотрела на меня, не выказывая эмоций. Даже серебряные глаза казались неподвижными озерами жидкого стекла:
— Ты помнишь условия? Мы вернем ее к жизни. Но не тебе. И ты не выполнила свою часть уговора. Не заботишься о Табат.
— Я хочу увидеть Алису! — Как можно тверже сказала я. Оставить ее здесь? С ними? Ни за что.
Ингирит кивнула. Очень медленно, словно раздумывала, стоит ли идти мне навстречу. Повернула голову к деревьям и замерла в пугающе нечеловеческой позе. Люди так не могут, они совершают микродвижения. Почесываются, теребят пальцы, у них подрагивают колени и мигают глаза. Ингирит же просто застыла. Я с трудом оторвала взгляд от нее и перевела туда, куда смотрела она.
И увидела. Да, существо было очень похоже на Алису. Ее лицо: овал, разрез глаз, изгиб бровей, капризная линия губ. Но не Алиса. Морок. Белоглазый демон, бесполый и прекрасный чужой красотой. Существо, в глубине глаз которого я почувствовала узнавание.
— Кто это? — Очень спокойно спросила я.
— Агата? — голос Алисы вывел меня из прострации. Я развернулась и, не разбирая дороги, бросилась бежать.
Больше я никогда не бывала в той части леса. И никогда не искала встреч с Ингирит.
В тот вечер, я впервые взяла на руки Табат.
С того самого дня, Алиса начала преследовать меня.
Глава 15
15 глава
До и после
Никакого внезапного пробуждения чувств не произошло. Скорее и вернее было утверждать — чем дольше мы жили без Алисы, тем крепче становилась моя связь с ее дочерью. Постепенно сердце оттаяло, временами я даже недоумевала, как могла так хладнокровно игнорировать мою девочку? Я старалась не попрекать себя минутной слабостью, несомненно, продиктованной стрессом и отчаяньем из-за потери ее матери. Этакая ложь во спасение. Я так часто прибегала к ее услугам, что забыла, «во спасение» должно быть не мое.
Так начался новый этап нашей с Табат уже совместной истории, который продолжался почти шестнадцать лет. Рано или поздно всем приходиться
В дни, когда знакомый с детства мир неотвратимо двигался навстречу бездне, я вынужденно задумывалась о том будущем, что ждало Табат. Борьба людей с природой обострялась, помощи ждать неоткуда, а значит полное вымирание — дело времени. Я по-прежнему хотела сбежать на другое полушарие. По слухам, жизнь там лучше, безопаснее и счастливее. Слухи вообще давно оставались единственными нитями, связывающими моногорода друг с другом. Путешественников с каждым годом становилось все меньше, техника выходила из строя. Марк опасался, что как только сообщение будет окончательно нарушено, начнется анархия.
Он говорил:
— Людям как собакам, нужна твердая и жесткая рука — главный над толпой. Плюс толика надежды, которой их подкармливают такие боссы, как он. Жители окраинных секторов сами разрушают остатки защитных систем, в попытках сбежать к мифической лучшей жизни. Загнанные в ловушку страха, они слепо уничтожат друг друга.
Марк родился циником, мрачным и агрессивным человеком, но не дураком. Если он делал предположение, то почти всегда попадал в точку. И все же надежда выбраться к моему личному мифу - океану не оставляла меня. Я держалась за нее. Годы шли, планы мои так и оставались планами.
Табат как-то незаметно стала той, кто понимал меня лучше, чем я сама. Дитя беды, она унаследовала от Алисы необычайную интуицию, которая развилась у нее в предчувствие. Пожалуй, естественную защиту перед жизнью, испытывающую Табат с рождения. Вместе с тем, в детстве с ней не происходило ничего особенного, кроме разве что бурь ее снов. Быть может, тогда она еще не понимала смысла возникающих образов, и первой реакцией становился испуг, но с возрастом все меняется. Спокойная, любознательная, послушная девочка с мягким характером, ласковая как котенок, она никогда не причиняла неудобств и не доставляла хлопот. Даже Марк попал под ее очарование. Вместе с тем Табат могла быть весьма упрямой и последовательной, если хотела чего-то добиться.
Лет до восьми она росла в информационном вакууме из-за того, что я считала ее маленькой и не решалась открыть глаза на правду жизни. Это было выше моих сил. Я долго не решалась лишить ее детства, хотя прекрасно понимала, чем грозят подобные методы воспитания. Табат с ее особым даром обошла нас играючи. Ее сны, точнее сказать, кошмары. Мне кажется, из них она узнавала больше, чем когда-либо рассказывали мы с Марком. Она непонятным образом получала из них информацию. Чем старше становилась Табат, тем больше в ней проявлялась зависимость от сновидений, темная сторона которых теперь пугала ее гораздо сильнее, чем раньше. Ведь она столкнулась с тем, как они воплощались в реальность, переходя из разряда грез в жизнь. Приносила потери, угрозы и разочарования.